Сергей Войтиков - Советские спецслужбы и Красная армия

БЕЛИЦКИЙ: В своем докладе т. Белицкий отметил работу бюро за летний период [до] настоящего момента. Главное внимание было уделено первому выпуску красных генштабистов, учкому и ЦБ. Учкомом разработан и проводится в жизнь учебный план, который был взят за основу на заседании РВС.

ВНО за этот период времени подготовило несколько докладов и выпустило в свет свои журналы. Кроме того было обращено внимание на прием нового состава слушателей, чистку ячейки (произведена чистка дополнительного курса — [людей], ныне окончивших академию) и на улучшение быта слушателей.

Содокладчик т. УРИЦКИЙ отметил направление будущей работы бюро и органов самодеятельности слушателей как внутри, так и вне стен академии. Работа внутри академии должна протекать во ВНО, учкоме, клубе и комиссии по улучшению быта слушателей и т. п.

Партийная работа слушателей вне академии должна происходить в рабочих и красноармейских ячейках Московского гарнизона, что даст опыт практического применения имеющихся знаний и сблизит слушателей с рабочей и красноармейской массой (особенно это необходимо для интеллигентского состава).

В прениях по докладу приняли участие:

а). Тов. СУДАКОВ: Ничего существенного не указал, ссылаясь [на применение] коллективной работы во ВНО.

б). Тов. ПОДШИВАЛОВ отметил необходимость обратить должное внимание на полнейшее отсутствие у слушателей свободного времени. По его подсчетам, если принять во внимание учебную сторону, партработу внутри и вне академии, то на все это потребуется не менее 22 часов в сутки, что безусловно нежелательно. В заключении он настаивал, что вполне достаточным будет, если тот или другой слушатель будет активно работать в одном из органов самодеятельности.

в). Тов. СТАНКЕВИЧ и ЛЕПИН высказались за точку зрения УРИЦКОГО, возражая Подшивалову.

г). Тов. ВАСИЛЬЕВ внес пожелание, чтобы новый состав бюро обратил должное внимание на положение краскомов вообще в армии, не ограничиваясь суждением о красных генштабистах, также отметил необходимость расширения и уплотнения работы ВНО, усматривая в нем первый зародыш Красного Генерального штаба.

Было внесено предложение о прекращении прений, которое было принято единогласно.

Заключительное слово было предоставлено т. УРИЦКОМУ, который категорически возражал против точки зрения т. ПОДШИВАЛОВА и считал настоятельно необходимым [вести] самую интенсивную партработу как внутри, так и вне академии.

После заключительного слова т. УРИЦКОГО было внесено два предложения — тт. ПОДШИВАЛОВА и ВАХИТОВА. Предложение первого заключалось лишь развитием последнего параграфа т. ВАХИТОВА.

В результате голосования была принята резолюция т. ВАХИТОВА следующего содержания: «Деятельность бюро фракции за летний период одобрить, признав линию поведения как общетактическую, так и политическую правильной.

Фракция выражает пожелание о привлечении в работу органов самодеятельности слушателей главную массу таковых.

Партийную работу внутри и вне академии поставить таким образом, чтобы это как можно меньше влияло на работу чисто академическую». […]

ЦАОПИМ. Ф. 64. Оп. 2. Д. 389. Л. 129–129 об. Заверенная машинописная копия с автографом С. Левицкой синими чернилами.

В конце 1918 — начале 1919 г. решался вопрос о ведомственной подчиненности военной контрразведки. Аралов вспоминал впоследствии: в первый период военного строительства (бывший руководитель Оперативного отдела МВО — Наркомвоена датировал этот период январем — летом 1918 г.) «функции Оперод были обширны и касались многих вопросов военной работы. Эти функции впоследствии отходили к другим, вновь создаваемым военным учреждениям (Особый отдел, Военный трибунал и т. д.)» [1124]. Все в принципе правильно, только вот функции отходили не совсем безболезненно…

Еще 31 марта 1918 г. Коллегия ВЧК признала «необходимым, чтобы борьба со шпионажем и контрразведка проводились под наблюдением ВЧК» [1125], т. е. ВЧК изначально была настроена на подавление возможных конкурентов. 9 апреля Президиум ВЧК постановил взять работу по военной контрразведке в свое ведение. В ВЧК было создано соответствующее отделение [1126].

Летом 1918 г. положение на Восточном фронте, на котором, по выражению Владимира Ленина, «решалась судьба Революции», усугублялось и преступлениями первого начальника фронтового Военного контроля Фраермана, ранее находившегося под следствием в ПВРК по обвинению во взяточничестве и расхищении народного имущества. После подавления 13 июля 1918 г. попытки военного переворота, предпринятой М. А. Муравьевым, Фраерман сбежал с казенными деньгами. Два сотрудника Фраермана оказались контрреволюционерами. Но это мелочи в сравнении с бегством его преемника и нескольких сотрудников ВК перед захватом Казани Чехословацким корпусом. Белогвардейская контрразведка получила все документы Военного контроля Восточного фронта и, естественно, арестовала и уничтожила агентов, оставленных в тылу белых.

Уже 16 июля постановлением Совнаркома была создана Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией на Восточном фронте во главе с Мартыном Лацисом — до революции бывшего участником латвийского революционного подполья. Ленин поручил Лацису докладывать «о положении дел и о состоянии нашего государственного аппарата и военном положении». Создание комиссии положило начало существованию чекистских органов в РККА. Первый успех был достигнут практически сразу: фронтовые контрразведчики раскрыли шпионско-заговорщическую группу в военном руководстве Северо-Кавказского военного округа — буквально за несколько дней до вооруженного выступления [1127].

Центральный орган военной контрразведки в ВЧК формально появился уже 29 июля — в составе Отдела ВЧК по борьбе с контрреволюцией создали Военный подотдел, реорганизованный позднее в Военный отдел ВЧК. Возглавил отдел Михаил Сергеевич Кедров.

31 августа — на следующий день после ранения В. И. Ленина — военные чекисты начали ликвидацию заговора, организованного руководителем английской дипломатической миссии Робертом Брюсом Локкартом (этот сюжет обстоятельно проанализирован в исследовании С. З. Острякова и дополнен разделом сборника документов «Архив ВЧК» [1128]). После заключения сепаратного Брестского мира представители военных миссий Антанты финансировали антибольшевистские силы в расчете на переворот. Локкарт и его сотрудники предприняли безуспешную попытку путем подкупа и провокации заставить арестовать большевистское правительство латышских стрелков. Первые сведения о заговоре предоставили бывшие офицеры — молодые чекисты Ян Буйкис и Ян Спрогис. Руководство ВЧК отправило их в Петроград под видом контрреволюционеров для установления связи с антибольшевистским подпольем. На удочку клюнул английский военно-морской атташе Кроуми, рекомендовавший чекистов Локкарту. Последний попросил Буйкиса представить его кому-либо из своих друзей — командиров латышских стрелков для вовлечения в заговор. Таким «другом» стал командир латышского дивизиона Э. Берзинь, ведавший охраной Кремля. В августе он несколько раз встречался не только с Локкартом, но и с главным резидентом английской разведки в России Сиднеем Рейли. Ранение Ленина ускорило события. Чекисты арестовали более 60 шпионов, активных участников и главарей заговора, среди которых — Локкарт, скрывшийся под фиктивными документами руководитель шпионского центра заговорщиков Каламантино, сотрудник Управления военных сообщений А. Фриде, сотрудник Главного управления военно-учебных заведений Е. Голицын. Около 40 участников заговора арестовали в Петрограде. При этом главари заговора Локкарт и французский консул Гренер отделались высылкой. Рейли бежал [1129].