Уилл Кэппи - Падения великих людей

Временами дела шли совсем неплохо. Когда ей исполнилось пятнадцать, она решила овладеть парикмахерским делом. Молодой наставник обучал ее профессиональным тайнам настолько тщательно и долго, что его мать подняла большую бучу, в изобилии награждая известными нехорошими эпитетами и Жанну, и ее мать. Анна Беко решила защитить свою честь в суде, однако судья посоветовал отозвать иск.

Полицейские документы не подтверждают сведений о том, что Жанна служила у самой вредной старухи Парижа мадам Гурде. Пользовавшийся доверием хозяйки слуга утверждал, что видел там ее собственными глазами. Ну и что из этого? И, кстати, чем это он там занимался в это время?

В семнадцатилетнем возрасте Жанну приняли в популярный в те времена магазин дамских шляп под названием «Дом Лабилля», который посещали блестящие франты и повесы всех возрастов. [275]Там она и познакомилась со служащим лодочной станции мсье Лювалем. [276]Но, видать, именно в этот момент у мсье кончился фарт, ибо как только казначей станции мсье Ради де Сент-Фуа обнаружил внезапный интерес молодого служащего к кассе станции, его тут же вышвырнули с работы.

Девице пришлось встретить самозванного графа Жана Дюбарри. Этот повеса и распутник содержал игорный дом для благородных и богатых граждан. Вот так оно само собой и случилось: Жанна плавно и незаметно внедрилась в истеблишмент, где комфортно обитала несколько лет. Принимая во внимание состояние его здоровья, даже завистники не наводили на нее напраслину и мирились с мыслью, что она была всего лишь подружкой графа. Ведь всем было хорошо известно, что он страдал от воспаления глаз и множества других хворей и по сей причине носил на макушке два печеных яблока, скрываемые под шляпой. Мне не приходилось слышать о результатах такого способа лечения.

Дюбарри хотел от Жанны немногого – украшать своим присутствием его заведение, встречать наиболее важных гостей и помогать им чувствовать себя там как дома. [277]Для такой работы она была прекрасной находкой, ибо сама природа наделила ее добротой и радушием. Для нее был невыносим сам вид сидящего в углу старого миллионера, подавленного ощущением одиночества и неизбывной печали, и она делала все для того, чтобы хоть немного его развеселить. В поразительно короткий срок она овладела всеми премудростями общения с такими джентльменами – достоинство, позволившее ей занять хорошее положение. К тому же она обзавелась замечательными связями.

Где и каким образом встретились Жанна и Людовик, истории неизвестно. Однако известно, что это событие произошло в июне 1768 года. Ей уже стукнуло 25, а он в это время как раз оказался свободным. Июнь того года выдался замечательным. Королева умерла 24-го числа. [278]

Накануне этого события Людовик проводил беседу (так он предпочитал называть такие встречи) с Жанной. И вскорости она въехала в версальские апартаменты, непосредственно расположенные над его покоями. Некоторых маркиз это привело в ужас, ибо после кончины мадам де Помпадур их не покидали надежды обосноваться там. Помпадур сумела прожить с ним двадцать лет, что является абсолютным рекордом в данной области. [279]

Смерть Помпадур лишила его личную жизнь всякого смысла, поскольку, кроме жены и детей, в ней не было ничего стоящего.

С того времени он провел беседы с дюжиной молодых женщин, в том числе с мисс Смит, с которой так и не поладил. [280]В последние четыре года у него не было официальной любовницы. Согласитесь, такое положение дел едва ли могло длиться долго. [281]Поскольку дело нельзя было оформить через суд, не внеся некоторые поправки в ее социальный статус, Людовик выдал ее замуж за Джулиана Дюбарри. [282]Хотя титул и был подложным, Дюбарри числились джентльменами, поскольку их предки, по крайней мере, насколько известно истории, ни единого дня не занимались честной работой. Брак сделал Жанну столь респектабельной женщиной, что она могла появляться с Людовиком в обществе или оставаться с ним наедине, или делать и то и другое.

Итак, Жанна превратилась в мадам Дюбарри и заняла свое место в истории. Джулиан покинул город вместе с Мадлен Лемо. И все было бы прекрасно, не найдись какие-то маркизы и другие особы, морали которых такой поворот событий наносил непоправимый ущерб. Они ужасно расстроились по этому поводу. Многие тогда верили, впрочем, как и сегодня, что иметь законнорожденную любовницу более аморально, чем незаконнорожденную. А вы разве так не считаете? [283]

Пытавшаяся соблазнить Людовика графиня де Грамон прекрасно подходила для этой цели. Прибывшую в Версаль в качестве жены его внука Марию-Антуанетту такая новость потрясла до кончика носа.

Муж Марии-Антуанетты в некотором смысле отличался от своего деда, поэтому у нее было достаточно времени для сплетен. [284]Оппозиционная партия «антиДюбарри» набирала сил в суде, не собираясь ничего прощать этой счастливой парочке.

Некоторым историкам невдомек, почему это Людовик обратил внимание на молодую персону простого происхождения в то время, как мог себе позволить разжиться благосклонностью одной из графинь с лошадиным лицом и изысканными манерами.

Увы, одна из причин подобного недосмотра заключается в том, что, несмотря на свои пятьдесят восемь лет, у него все еще было хорошее зрение.

Пытаясь прояснить ситуацию и прекратить споры по этому поводу, вспомним, что Людовик писал своему премьер-министру дюку де Шузель: «Она очень хороша собой. Она мне нравится, и этого достаточно». Подобное заявление окончательно сбило с толку тех, кто читал или слышал об этом. [285]

Если быть до конца откровенным, следует признать, что кругозор Людовика был исключительно ограничен. Он слыл человеком одной идеи, свято верившим в то, что стоящим делом следует заниматься настолько часто, насколько это возможно. И он занимался этим сорок лет подряд и еще поражался, отчего это временами возникают интервалы.

У вас появилось намерение заметить, что у него мог бы развиться интерес и к другим сферам, например к птицам и цветам. Что ж, он предпринимал попытки и в этом направлении: помещал клетки с птицами в задней комнате, где также хранились книги, старые карты и огромная коллекция конфет. Какое-то время он изучал ботанику в садах Версаля. Но как: то обнаружил, что это не совсем то, что его привлекает в жизни. [286]

Итак, в квартире Жанны, что на самом верху лестницы и еще один марш вверх, проводились великие дни и ночи. По моему мнению, греховную природу этих встреч несколько преувеличивают. Не вызывает сомнений, что в свое время Людовик был весьма и весьма впечатляющей персоной. Однако его «разговорная» сила понемногу убывала, и вскоре пополз слух, что тоник из сельдерея уже не помогает ему, как прежде. [287]Возможно, истина заключается в том, что в обществе Жанны Людовик мог расслабиться. Я испытываю сомнения в том, что он предпринимал попытки оправдывать свою репутацию огромного зверя.