Ли Куан Ю - Из третьего мира – в первый. История Сингапура (1965–2000)

К концу своего двухнедельного визита Цзян посмотрел Эн Пок Ту прямо в глаза и спросил: «Вы не все мне сказали, у вас должен быть какой-то секрет. В Китае земля, вода, энергия, рабочая сила – дешевле. При этом вы сумели привлечь такое большое количество инвестиций, а мы – нет. В чем же секрет вашего успеха?» Без капли смущения Эн Пок Ту объяснил ему ту ключевую роль, которую играют политическая стабильность и экономическая эффективность. Он достал экземпляр отчета «Индекс делового риска» (ИДР) и показал, что Сингапуру был присвоен рейтинг 1А по шкале от 1А до 3С. Китай в этом рейтинге просто отсутствовал. Сингапур считался благоприятным местом для инвестирования, потому что в городе были созданы безопасные политические, экономические и иные условия. Угроза конфискации собственности отсутствовала, наше рабочие были трудолюбивы и производительны, забастовок почти не было, сингапурская валюта была конвертируемой. Эн Пок Ту прошелся по факторам, используемым при расчете ИДР. Ему не удалось полностью убедить Цзян Цзэминя, так что он дал ему экземпляр отчета с собой. Перед отъездом в аэропорт у них состоялась заключительная дискуссия в маленьком номере отеля, который занимал Цзян Цзэминь. Цзян сказал, что он наконец понял, в чем заключалась магическая формула успеха: УЭР обладало «уникальной технологией продажи уверенности в завтрашнем дне!». Эн Пок Ту подвел черту: «Я никогда не думал, что он станет человеком номер один в Китае. Он был для этого слишком хорошим человеком».

Между нами сложились хорошие отношения, Цзян был человеком общительным, а я – открытым и прямолинейным. С Ли Пэном мне приходилось быть очень осторожным, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего даже в шутку. А Цзян знал, что у меня были хорошие намерения, и не обижался. У него была весьма нехарактерная для китайцев привычка держать гостя за предплечье и смотреть ему прямо в глаза, задавая прямой вопрос. Глаза были его «детектором лжи». Я предположил, что ему, вероятно, понравилось, что я не уклонялся от ответа, когда он задавал мне некоторые весьма каверзные вопросы о Тайване, Америке, Западе и о самом Китае.

Хорошие личные отношения позволяли более непринужденно решать сложные и деликатные проблемы. Я не мог так же свободно разговаривать ни с Хуа Гофэном, ни с Ли Пэном. Наверное, так можно было разговаривать с Чжао Цзыяном, да и то не в столь же свободной и располагающей манере.

Многие, включая меня, недооценили способностей Цзян Цзэминя удерживаться у власти из-за его дружелюбия и склонности к цитированию поэзии при каждом удобном случае. Очевидно, в его характере были бойцовские черты, которые его оппоненты обнаруживали, когда они мешали ему. Нет абсолютно никаких сомнений относительно его честности и преданности высокой цели, поставленной перед ним Дэн Сяопином, – продолжению модернизации Китая и превращению Китая в процветающее, индустриальное государство с «социалистической рыночной экономикой». Он довольно пространно объяснял мне значение этого термина, сказав, что экономика Китая должна отличаться от западной рыночной экономики, потому что китайцы являются социалистами.

Когда я встретился с Цзян Цзэминем через два года, в октябре 1992-го, мы обсуждали международную ситуацию. Наша встреча проходила за несколько недель до выборов в США. Я высказал предположение, что в случае победы Клинтона Китаю будет необходимо выиграть время. Китайцам следовало предоставить Клинтону некое пространство для маневра, чтобы полностью изменить некоторые элементы политики, например вопрос о предоставлении Китаю статуса наибольшего благоприятствования в торговле с США. Китаю следовало избегать прямой конфронтации с Америкой. Новый, молодой президент, который стремился бы продемонстрировать своим сторонникам, что он готов был действовать в соответствии со своими предвыборными обещаниями, мог бы создать проблемы и для Китая, и для Америки.

Цзян выслушал меня и ответил уклончиво. Он сказал, что читал мои речи, с которыми я выступал в Китае и других странах. Во время поездки Дэн Сяопина по южным провинциям Китая в январе того года Дэн упомянул о быстрых темпах развития стран Юго-Восточной Азии, особенно Сингапура. XIV съезд КПК, который намечалось провести в следующем месяце, должен был одобрить сформулированную Дэн Сяопином политику строительства «социализма с китайской спецификой». Для осуществления этой задачи Китай нуждался в мире и стабильности внутри страны и за рубежом. Цзян подчеркнул, что рыночная экономика в Китае будет развиваться, но это займет долгое время. Что касается демократии в Китае, то Восток находился под влиянием учения Конфуция и Мэн-цзы, поэтому проведение какой-либо «шоковой терапии» (внезапное введение демократии) в Китае, как это имело место в Советском Союзе, полностью исключалось. Что касалось тогдашней неблагоприятной ситуации в американо-китайских отношениях, то вину за это, по его словам, следовало возлагать не на Китай. Продавая Тайваню истребители и иное вооружение, Америка нарушала принципы коммюнике, подписанного США и Китаем в 1982 году. Тем не менее руководство Китая не заостряло внимания на этом вопросе, не желая ставить президента Буша в неловкое положение во время его предвыборной кампании.

Цзян описал экономическую ситуацию в Китае, а затем спросил меня, на каком уровне, по моему мнению, следовало поддерживать оптимальные темпы роста ВНП в Китае. До того ставилась цель обеспечить ежегодный прирост ВНП в размере 6 %, на следующем партийном съезде предполагалось повысить темпы роста до 9 %. Я ответил, что на ранних этапах индустриализации Япония и «четыре маленьких дракона» [72]добились темпов экономического роста, измерявшихся на протяжении продолжительного периода времени двузначными цифрами. Уровень инфляции при этом оставался невысоким. До нефтяного кризиса 1973 года экономика Сингапура росла ежегодно на 12–14 %, а уровень инфляции был низким. Оптимальный темп роста экономики Сингапура определялся не какой-то магической цифрой, а тем, насколько наши трудовые ресурсы и промышленные мощности недоиспользовались. Он также зависел от уровня инфляции и ставки процента по кредитам. Я добавил, что доктор Го Кен Сви (бывший министр финансов Сингапура, который помогал китайцам в качестве советника в создании свободных экономических зон) считал, что главной проблемой Китая была неспособность Народного банка Китая контролировать кредитную эмиссию. Осуществляя кредитную эмиссию, каждый провинциальный филиал НБК находился под давлением органов управления провинциями. Кроме того, информация об объеме денежной массы на любую дату была недостаточной. Чтобы держать инфляцию под контролем, Китаю следовало строже контролировать денежную массу и не позволять провинциальным филиалам НБК проводить кредитную эмиссию без уведомления Центрального банка и разрешения с его стороны.