Илья Кормильцев - Non-fiction

ВП:Там поняли, что это невозможно?

ИК:Они поняли, что это не нужно, что Интернет не настолько опасен. Что он ненамного опаснее телефона, по которому тоже можно договориться о террористическом акте, о восстании и т. д.

ВП:Интернет воплощает в себе две важнейшие черты нашего времени, его символа — виртуальность и скорость. Как они влияют на взаимодействие людей?

ИК:Любое качество диалектично. Берем виртуальность — возможность создания новой альтернативной реальности. Реальность можно творить. Творить нельзя реальное. Реальное не создано человеком, реальность же создается именно им, это то, что люди договорились воспринимать. Виртуальность дает возможность творить реальность, не имеющую материального адеквата, которая живет по законам, предписанным фантазией и желанием ее творца, и не ограничена законами, присущими реальному. Потому что то, что создается из материальных элементов, как минимум, подчиняется законам физики. Если посмотреть, как летает все и перемещается в компьютерной графике — оно же никаким законам физики не подчиняется! Оно подчиняется только законам воображения. Это минус, потому что это открывает новый фронт манипуляции, про который еще в 1960-е годы замечательный какой-то итальянский фантаст (имени сейчас не помню) написал рассказ «Онейрофильм», о людях, которые сидят в коробках и смотрят фильм, который воспринимают как реально проживаемое сновидение. Такой прототип «Матрицы». И весь смысл жизни для них — заработать, чтобы из этой коробки вообще никогда не выбираться, чтобы достаточно денег было на счету, чтобы человек постоянно пребывал в этой иллюзии.

То есть это новый инструмент могущественных манипуляций. Потому что вот взять, к примеру, крестьянина, который живет в традиционном обществе. Ему нельзя сказать, что репа это не репа, морковь — это не морковь, что сеять надо зимой, а отдыхать летом. Законы сотворенного мира, законы реального, для него проступают постоянно. Он их, конечно, превращает в законы реальности, на этом построена мифология, появляются предания, заветы и т. д. Но то, что человек при этом близок к реальному, создает для манипуляций довольно четкий предел. У манипуляции образной, в виртуальном пространстве, пределов манипуляции гораздо меньше. Однако плюс виртуальности в том, что человек может создавать свою собственную реальность. Сидит перед компьютером девятиклассник и в флэш-графике создает свою новую реальность, в которой он корректирует то, что ему не нравится в этом мире, где побеждает какой-то герой правильный, допустим. Это новая ступень творчества. Люди понимают, что они могут создать мир, хотя бы в виртуальности, таким, каким им хочется, а не таким, каким его кто-то навязывает или предписывает.

ВП:Есть и другая проблема — разорванность многочисленных реальностей, созданных людьми. Ведь вот мы говорим, погружаемся в какую-то тему, а вдруг звонит мобильный телефон и «выхватывает» нас в совершенно иную реальность. Это колоссальный стресс. А если все это происходит еще и с бешеной скоростью, присущей мегаполису…

ИК:Но человек ведь тоже меняется. Более того, когда скорости человека станет недостаточно для соприкосновения с созданной им реальностью, очевидно, придется менять и человека, и в этом направлении уже идут работы. На самом деле человек мутирует. Моя жена очень любит рассказывать одну историю. Существуют мнение ученых-музыковедов, что произведения Баха сейчас играются в два с половиной раза быстрее, чем они исполнялись при его жизни. Дело в том, что в то время не обозначали темпов в таких параметрах, как «бит в секунду», а писали устоявшиеся итальянские обозначения: «tempo», «allegro» и т. д. Но! Что было в представлении людей «быстро»? Самое быстрое известное человеку движение — это была скачущая лошадь. Поэтому самый быстрый темп соответствовал конскому галопу. И сыгранные в прежнем темпе мелодии Баха сейчас окажутся для нас не совсем доступными, теряются какие-то связи между гармоническими и мелодическими линиями. Потому что мы мыслим гораздо быстрее. И темп исполнения этих произведений невольно все время повышался. Так считают музыковеды на основании кое-где оставшихся указаний, воспоминаний, сколько по времени исполнялось то или иное произведение. А есть и дедуктивное соображение. Музыка всегда носит имитационный характер. Она не могла имитировать того, чего не было, например, мчащуюся машину. Меняются окружающие реалии — меняется их отображение в искусстве. И это процесс необратимый.

Можно и убить. Можно и сразиться. На определенном этапе, но мысль, что все можно изменить какой-то революцией, восстанием, — это глупость. Потому что поле боя в конечном счете — сам человек. Должен быть изменен сам человек.

ВП:Но уже сейчас возникает несоответствие серьезный диссонанс: развитие технологий обрушивает на человека такой поток разнородной информации, с которым мозг уже не в состоянии справиться…

ИК:Во-первых, есть резервы собственной пластичности организма, сейчас люди совершают, конечно, фантастические вещи, Когда это вступит в тяжелое противоречие с биологией, придется менять биологию.

ВП:А не лучше ли «притормозить» этот безумный технологический и информационный поток, или даже вернуться немного назад? Такие теории сейчас есть…

ИК:Возвратиться назад невозможно. Это не позволят те силы, которыми контролируется Космос. У Космоса есть история, она идет из точки «а» в точку «б», и, значит, путь этот предписан изначально. И линейное время как раз создано и существует для того, чтобы эта история могла осуществляться. Поэтому попытки повернуть назад (даже с самыми благими побуждениями) приводят к тому, что если ты притормозил во имя добра, то побуждает идущее вперед зло. Я не то чтобы не верю во всякие консервативные и архаизирующие учения. Я просто убежден, что они бессильны, что они не являются решением проблем. По большому счету. И в этом смысле метафизический протест, о котором мы говорили вначале, всегда связан с модернизмом, то есть именно с изменениями, с модернизацией реальности. В этом смысле проблема не в том, что мир идет туда или не туда, и надо его остановить. Нет, идея не в том, чтобы остановить движение, а чтобы не дать ему осуществиться не в тех целях.

ВП:Каким примером можно это иллюстрировать?

ИК:Скажем, проблема не в том, чтобы противостоять генной инженерии, а в том, чтобы противостоять тем, кто пытается использовать генную инженерию для своих губительных целей.

ВП:Не опасно ли в принципе это постоянное увеличение скорости?

ИК:Конечно, опасно. И в то же время спасительно. Полет на самолете опасен? Есть, конечно, законченные невротики, которые даже в Англию пытаются ездить на поезде, я лично таких знаю, но это исключения. А большинство людей летают самолетами. Несмотря на то, что в тот момент, когда они садятся в салон, они принимают на себя потенциальный повышенный риск.