Илья Кормильцев - Non-fiction

«Цель — ничто, движение — все», — тот самый Эдуард Бернштейн, которого недобрым словом поминали почти на каждом занятии по истории КПСС. Кормильцев кротко признает, что да, Бернштейн. И еще немного Ленин образца «Государства и революции» — там, где про мир, в котором не будет границ.

ИК:Кто говорит о России? Меня, например, более всего интересует то, что творится в эмиграции, какие там сейчас идут тенденции, что создается. По одной простой причине: бытие в диаспоре избавляет от озабоченности судьбой территории. Евреи сильно потеряли после создания собственной властной вертикали — Государства Израиль: появилась точка на карте, в которую можно целенаправленно бить… Я е**л в рот любую страну в этом мире, так и запишите. Государство для меня — лишь комплект удобств, сервиса, которое оно предоставляет гражданам и приезжим. Смена гражданства — все равно что перезаключение контракта с провайдером. Чистый конвенционализм. Если я не могу выбрать что-либо иное, нежели аппарат угнетения, я выберу тот аппарат, который меня угнетает менее всего.

Когда этот номер «БП» готовился к выпуску, стало известно, что в издательство «Ультра. Культура» начали приходить прокурорские: депутат-патриот Чуев инициировал следствие по нескольким книгам, выпущенным Ильей Кормильцевым. Вертикаль в очередной раз нашла одного из своих последовательных противников. Наверное, при такой позиции все же следует заботиться не только о грядущем мире, но и о нынешней судьбе территории. Иначе те, кто ей управляют, обязательно озаботятся твоей собственной судьбой. Впрочем, сам Кормильцев это знает наверняка. Иначе не написал бы 20 лет назад: «Если есть те, кто приходят к тебе, найдутся и те, кто придут за тобой».

Москва, офис издательства «Ультра. Культура», апрель 2006 г.

Дмитрий Румянцев:Первый вопрос, быть может, несколько неожиданный: если бы у Вас была возможность уничтожить эту цивилизацию, воспользовались бы Вы такой возможностью?

ИК:Давайте сперва определимся с термином «цивилизация». Что это такое? Это биологические существа или система отношений, которая между ними существует?

ДР:Ну для Вас «цивилизация» — это что?

ИК:Для меня цивилизация — это все-таки система отношений. Я не думаю, что человеческий род в целом составляет собой единую цивилизацию. Цивилизация — это последовательность сменяющих другу друга крупных взаимоотношений между людьми, которые существуют на более длительном отрезке времени, чем то, что мы называем какими-то политическими или социальными формациями. Потом слово «цивилизация» имеет двоякое применение. Говорят о цивилизации в отношении какой-то нации или группы наций, или расы — это система их отношений. Например, говорят: Китайская цивилизация, Индийская цивилизация. Но также говорят о цивилизации как эпохе, например, «цивилизация Средних веков». Поэтому термин очень многозначный. Поэтому термин «цивилизация» нуждается, конечно, в конкретизации.

ДР:Ну хорошо. Допустим, мы говорим о либеральной западной цивилизации.

ИК:Если говорить о том, что сейчас называют либеральной западной цивилизацией, то лично у меня главная к ней претензия — это то, что она не либеральная, в том смысле, как это понимали классические либералы. В этом смысле мне бы очень хотелось, чтобы всем стала ясна ложь, заложенная в ее названии. Для начала. Это, между прочим, уже шаг к ее уничтожению, для чего не нужно располагать никакими фантастическими силами.

Безусловно, сложившаяся система отношений, которая навязывается как универсальная и которая имеет совершенно четкие и понятные центры навязывания, четко обозначенную политику навязывания и четко обозначенные собственные задачи — это опасное явление. И я бы его, наверное, уничтожил. Если допустить, что я располагаю неким демиургическим всемогуществом, то я бы уничтожал ее, как уничтожает врач-онколог раковую опухоль, метастазы. Я бы очень тщательно выбирал, где бы провести линию разреза, чтобы не задеть здоровые ткани. Для меня современное развитие так называесого «либерального западного проекта» подобно злокачественному заболеванию.

То есть некоторая совокупность внутренне здоровых идей, которые формулировались в 17–18 веках, и которые парадоксальным образом породили как эту так называемую либеральную цивилизацию, так и ее самых яростных противников, как справа, так и слева. Все они выросли из одного корня. Из корня постановки вопроса по отношению к той традиции в контексте средневековой северной европейской культуры. Там, безусловно, было много здоровых идей, которые нужно четко отделить от их практического воплощения, от их интерпретации и их манипуляции, произошедшей в более позднее время. Но сам этот нарост в виде современного либерализма я бы, конечно, уничтожил без малейшего сожаления и совершенно беспощадно. При этом, если мы говорим, что цивилизация — это есть отношения, то есть и носители этих отношений. Есть люди, которые практически неисправимы, с ними разговаривать практически бесполезно. Следовательно, при подобной хирургической операции мне пришлось бы пожертвовать ими. Это бесспорно.

ДР:На Ваш взгляд, Третий рейх был апофеозом западной цивилизации или же это был проект, направленный на ее уничтожение?

ИК:Сам по себе Третий рейх был сложным проектом, внутри которого было несколько течений. Мы помним, что ранние истоки носили ярко выраженный традиционалистский характер, и они развились в то, что в современной Европе называют новыми правыми — их традиционалистскую линию, которая идет через Генона, Эволу и т. д. В нем был и очень сильный момент, связанный с национал-социалистическим дискурсом, связанный с определенными версиями левых традиций. То есть это было комплексное явление. Когда говорят об идеологии Третьего Рейха, то забывают вот о чем. Хотя сам Третий рейх существовал всего 12 лет, но был длительный период подготовки к нему, который начался фактически в 1970-е — 1980-е годы при консолидации германской нации на почве Пруссии.

Если рассмотреть Третий рейх как глобальную систему, не ограничиваясь временем политического существования, то она испытывала также очень сложную и разнообразную эволюцию. Это примерно так же, как когда говорят об СССР, не замечают, что не было одного СССР, а было как минимум три СССР. Слово «советское» ничего не значит. Какое советское? Советское левых коммунистов или авангарда 1920-х годов? Или советская брежневская эпоха 1970-х — начала 1980-х? Это разные «советские».