Дэвид Кортен - Когда корпорации правят миром

Иллюстрацией того, что чаше всего случается после завершения такого «выкупа», служит приобретение корпоративным налетчиком Чарльзом Хервитцем Тихоокеанской деревообрабатывающей компании и ее калифорнийских владений на побережье — древних секвойных лесов. До враждебного захвата Хервитцем это семейное предприятие считалось одним из наиболее экономически эффективных и вместе с тем безопасных для окружающей среды в США. Предприятие находилось в авангарде новейших разработок и использования щадящих технологий заготовки древесины на крупных участках с секвойными деревьями, сотрудникам выплачивалось щедрое вознаграждение, в пенсионный фонд делались значительные отчисления, благодаря которым фонд всегда был в состоянии выполнить свои обязательства. Кроме того, компания не увольняла своих работников даже во время экономического спада в этом секторе рынка . Все эти достижения и сделали компанию отличной мишенью для захвата.

Установив контроль над компанией, Хервитц немедленно в два раза увеличил добычу тысячелетних секвойных деревьев. Вот выдержка из журнала «Тайм»; «В 1990 году в гуще реликтового леса компанией была прорублена широкая просека длиной около 1,5 миль, цинично названная «тропой для изучения живой природы ».

При посещении одного из своих предприятий Хервитц заявил работникам, что в своей деятельности он придерживается «золотого правила»: «Тот, кто владеет золотом, правит». Сделав это заявление, Хервитц изъял 55 млн. долл. из 93-миллионного пенсионного фонда компании . Оставшиеся 38 млн. были вложены в аннуитеты страховой компании «Экзекьютивлайф иншуранс компани», финансировавшую в свое время покупку «бросовых облигаций» для совершения сделки. Эта компания впоследствии обанкротилась .

Лицемерие некоторых корпоративных налетчиков заходит еще дальше. Для того чтобы оправдать свою роль в массовых увольнениях и снижении заработной платы, последовавших за присоединением сети супермаркетов «Сейфвэй инвестор Джордж Роберте заявил газете «Уолл стрит джорнал», что сотрудников этой сети супермаркетов «сейчас считают ответственными». Они обязаны работать в соответствии с планом, если хотят быть конкурентоспособными. Пришло время этим заняться» .

Роберте и его основной компаньон (каждый из них имеет состояние более 450 млн. долл. вместе с еще тремя партнерами завладели компанией «Сейфвэй». Чтобы заключить эту сделку, все они вместе вложили приблизительно 2 млн. долл. своих личных денег. В заголовках журнала «Форбс» эта сделка провозглашалась «выкупом, спасшим компанию «Сейфвэй». По мнению журнала компания получила избавление от не способных к конкуренции магазинов и сговорчивых профсоюзов . Зарплату работникам компании в Денвере снизили на 15%, а от водителей грузовиков поступали жалобы на увеличение рабочей смены до 16 часов. Примерно 500 млн. долл. было истрачено вместо налогов на выплаты процентов по кредитам, а сотни миллионов долларов налогов, которые могли бы заплатить десятки тысяч бывших сотрудников «сэйфвэй» просто «испарились». За свой вклад в дело укрепления конкурентоспособности Соединенных Штатов путем подавления эгоистических порывов служащих компании «Сэйфвэй», пятеро компаньонов получили прибыль в сумме более 200 млн долл. .

Такая практика становится возможной благодаря тому, что выплаты процентов по кредитам не облагаются налогами. Из-за того что операционная прибыль, с которой должны быть заплачены налоги, переводится в выплаты процентов, налогами не облагаемые, общество оплачивает «каннибализацию» национальных производственных корпоративных активов. Ситуацию с выплатой налогов американскими налогоплательщиками нельзя назвать тривиальной. В 50-е годы американские корпорации платили 4 долл. налогов на каждый доллар выплаченных процентов. В 80-е годы рост финансирования за счет займов привел к изменению этого соотношения: корпорации стали выплачивать 1 долл. налогов на 3 долл. выплачиваемых процентов. По некоторым оценкам, вместо налоговых выплат на обслуживание кредитов ежегодно переводилось 92 млрд. долл. Если в 50-е годы корпорациями выплачивалось 39% всех собираемых в США налогов, то в 80-е годы эта цифра составляла всего 17%. При этом доля, выплачиваемая физическими лицами, возросла с 61 % до 83%. Многие корпорации даже получали возвраты по налогам за годы, предшествующие выкупу .

Приходится констатировать тот факт, что «захват» и другие формы хищнического и паразитического инвестирования стали источником значительной прибыли для лиц, имеющих склонность к бизнесу такого рода. Для того чтобы войти в список 400 самых богатых американцев, публикуемый журналом «Форбс», в 1982 году требовалось обладать состоянием в 100 млн. долл. Всего 19 человек из этого списка составили свое состояние в финансовой сфере. Всего пятью годами позже, в 1987 году, для того чтобы войти в тот же список, требовалось обладать состоянием уже в 225 млн долларов. При этом уже 69 человек, входящих в список, пришли из финансовой сферы, и большинство из них сделали себе состояние на волне корпоративных «захватов» .

Корпоративные налетчики самоуверенно заявляют, что они играют важную роль в деле искоренения неэффективности в экономике и восстановления конкурентоспособности Соединенных Штатов в мировом масштабе. Подушная пресса услужливо тиражирует эти заявления, почти не ставя их под сомнение. «Если следовать логике воротил рейгановской эпохи, — пишет финансовый обозреватель Джонатан Гринберг, — то получается, что американскую экономику подрывает не что иное, как уровень жизни среднего класса».

Далее Гринберг продолжает: «Подлинной целью слияния компаний является совсем не повышение экономической конкурентоспособности страны. На самом деле нас просто грабят».

Сторонники доктрины корпоративного либертарианства постоянно говорят, что стоящие перед мировым сообществом глобальные проблемы можно решить только при условии применения в управлении методов разумного использования ресурсов окружающей среды. Однако в ситуации, когда финансовые рынки требуют максимальной сиюминутной отдачи, а корпоративные налетчики подвергают критике любую компанию, не перекладывающую на плечи других свои затраты, решать проблему, призывая менеджеров к чувству социальной сознательности, не представляется возможным. Надо отметить, что существует громадное число менеджеров с развитым чувством социальной ответственности. Корень зла заключается в грабительской системе, метающей им выжить. Все это ставит перед трудной дилеммой менеджеров, прекрасно осознающих роль корпораций в обществе. Они должны или смириться с системой, или они рискуют быть ею отторгнуты.