Леонид Словин - Не сотвори себе кумира

Абсолютную скромность и даже ироничность к себе молодого ученого отмечали в то время многие, но, несмотря на все, слава его прибывала. Как свидетельствовал тот же Валентас:

— Абай работал на переднем крае науки, занимался делом во многом неапробиро-ванным, спорным. Вскоре вокруг него появилость много людей из научной и писательс-кой среды. И просто истеричек… Самым важным для них было сказать друзьям, знако-мым: «Я знакома с Абаем, учителем Великой Джуны. Джуна подарила Абаю свою фото-графию и собственноручно написала» Учителю от ученицы…»

Одним из наиболее горячих поклонников и преданных учеников Абая стал и популяр-ный актер кино и режиссер Талгат Нигматулин, подлинная известность к которому приш-ла вместе с ролью морского разбойника, мастерски владевшего приемами карате, в фильме «Пираты ХХ века».

В те годы карате было едва ли не самым популярным видом спорта, и Талгат сразу же стал любицем молодежи. Признанию способствовало то, что над карате уже сгуща-лись тучи и исподволь готовилось постановление о запрещении заниматься им на тер-ритории Советского Союза. Гром грянул в мае 1984 года, когда приказом Спорткомитета были ликвидированы все многочисленные секции, а само карате было охарактеризова-но как «рукопашный бой, культивирующий жестокость и насилие, не имеющий отно-шение к спорту».

Серьезно занимаясь восточным единоборством, Нигматулин не мог не увлечься философией Востока. Последняя жена Талгата — Венера Нигматулина рассказала на следствии:

— Талгат интересовался вопросами психорегуляции и на этой почве сошелся с Мирзой и Абаем, в которых уверовал как в людей необыкновенных. Говорил, что они способст-вуют освобождению его от комплексов, помогают стать волевым, сильным, содействуют его творческому росту. Абай стал его кумиром. Когда студия предложила Талгату глав-ную роль в одном из фильмов, он поставил условием, чтобы в фильме нашлись также роли для Абая и Мирзы…

Восхождение молодого Абая к вершинам научной славы проходило наредкость лег-ко. Кроме уже упомянутого писателя Анатолия Софронова, поддержку ему оказали весь-ма известные люди, среди них несколько членов-корреспондентов Академии Наук СССР. Авторитет Абая был таков, что на одной из проходивших в Москве международных кон-ференций некий крупный ученый в знак уважения пожелал поцеловать тридцатитрех-летнему коллеге из Киргизии руку, что и незамедлил сделать публично…

Еще больше Абай преуспел в своих взаимоотношениях с недавно ушедшим из жиз-ни поэтом Валентином Сидоровым, известным рериховедом и под конец жизни ура-патриотом, автором книги «Семь дней в Гималаях», посвященной знаменитой Шамбале.

Мифическая Шамбала, существование которой опровергалось многочисленнымим исследованиями Центральной Азии, по данным ученых (?) — Утверждал Валентин Сидо-ров, — существует, и Космос осуществляет через нее постоянный контакт с нашей пла-нетой, как и с параллельной Вселенной. В подтверждении этого Сидоров ссылался на неназванных авторитетных очевидцев, наблюдавших наличие защитных полей вокруг границ Шамбалы и НЛО в небе над ними…

Феномены — Мирза и Абай, которые будто бы черпают свою энергию непосредствен-но из Космоса, пришлись весьма кстати автору «Семи дней в Гималаях». На вечере в Политехническом в Москве Валентин Сидоров сообщил собравшимся многочисленным поклонникам Шамбалы о прибытии Людей Будущего-людей феноменальных возмож-ностей, поддерживающих постоянную связь с Космосом, и пригласил их на сцену. Под аплодисменты огромного зала на сцену поднялись — Мирза, в самопальном халате с колокольчиками и бусами, какая-то бритая наголо девушка из Литвы и Абай — в белом шлеме из чистого хлопка…

С этого времени биографии кумиров быстро обрастали новыми подробностями.

Чтобы изучить механизм психотерапевтического воздействия Абай будто бы принял обряд крещения, а чтобы проникнуть в тайны тибетской медицины стал буддийским мо-нахом. Будучи монахом, Абай обязан был соблюдать 226 различных правил поведения, из которых главные — не красть, не убивать, не лгать, не грешить, не носить светской одежды, не употреблять спиртного, не принимать еду после полудня, не носить украше-ний, не употреблять парфюмерии, не принимать от людей золотых вещей и денег…

Учитель или гуру — как его уже называли — давал ученикам задания — переносить психологические нагрузки, преодолевать стыд, тщеславие. «Терпеть неудобства, давать бить себя слабому, гордому-унижаться, просить милостыню…»

Мирза, напротив, олицетворял детскость, душевную простоту. В кулуарах одной из конференций группа ученых предложила Мирзе продемонстрировать опыт телекинеза. Поставили спичечный коробок и предложили Мирзе опрокинуть его, не касаясь руками. Мирза — человек непосредственный — был очень удивлен, спросил: «А зачем, если можно так?» — И ладонью столкнул коробок…

Не последнюю роль в пропаганде обоих Живых Будд играли связи Абая — его посе-щение Звезного Городка, знакомство с семьей Анатолия Софронова, чью жену он ле-чил от постоянных головных болей, близость с уже упомянутым писателем Валенти-ном Сидоровым, поэтессой Ларисой Васильевой, более известной по ее бестселлеру «Кремлевские жены», в рабочем помещении которой при обыске были изъяты личные вещи Абая, а также в неменьшей мере общественное положение и связи этих людей, принадлежавших к известному столичному кругу литературной номенклатуры…

Между тем все настойчивее циркулировали слухи о том, что первые лица Партии и Правительства и члены их семей уже начали пользовать нетрадиционных целителей, которые на деле добились больших успехов нежели обычные титулованные врачи из Кремлевки. После одного из появлений Брежнева на телеэкране многие обратили внима-ние на то, в этот раз он был свежее и энергичнее обычного, а в одной из центральных газет немедленно появилось большое интервью с известной дамой-экстрасенсом по поводу ее исцеляющих рук…

Можно лишь предположить, какая судьба ждала Абая, учитывая возраст и состоя-ние здоровья кремлевских старцев, академические и иные связи молодого гуру, его напор и поднимавшийся, как на дрожжах авторитет в высших сферах власти, а также существование фотографии, подаренной ему Великой Джуной с ее подписью — «Учи-телю от ученицы…», которую я тоже держал в руках, знакомясь с уголовным делом…

Все могло быть иначе — не нуждайся Абай в деньгах на покрытие сеяминутных рас-ходов, наберись он необходимого терпения и не возникни вскорости конфликт между ним и его прибалтийскими поклонниками…

Неприятности обоих феноменов начались, как всегда бывает, несразу, сначала воз-никли мелочи, на которые только потом обратили внимание.