Леонид Словин - Не сотвори себе кумира

Некий научный сотрудник экспериментальной лаборатории в Москве вспомнил, что впервые он познакомился с Абаем, как с пациентом:

— Абай обращался к нам по поводу лечебной помощи, а после выписки просил меня рекомендовать его для продолжения иглоукалывания. Я не отказал ему и потом неодно-кратно видел его в лаборатории. Затем он надолго исчез из моего поля зрения, а неско-лько лет спустя на вечере в редакции «Огонька» был представлен мне как молодой уче-ный и человек феноменальных способностей. Меня тогда очень удивило, что больного юношу кто-то может всерьез воспринимать как специалиста по восточной медицине и да-же гуру! Вначале Абай как будто стушевался, увидев меня, но взял себя в руки и даль-ше вел себя довольно непринужденно…

В другом случае обратили внимание на несоответствие поведения Абая кодексу об-раза действий буддийского монаха, однако полностью эту линию исследовал уже важняк-следователь по важнейшим делам Литовской республиканской прокуратуры…

Аспирант МГУ из Шри Ланки Алеканде-Ратенасару-Теру-преподаватель русского язы-ка и буддийский монах (монахи, исповедующие южный буддизм, не обязаны полностью посвящать себя религии), рассказал на следствии:

— Во время каникул я с группой студентов выезжал в Киргизию, где со мной познакоми-лся молодой человек по имени Абай, который сказал, что он интересуется южным будди-змом. Я дал ему мой московский телефон. Вскоре Абай позвонил и попросил о встрече. Потом он несколько раз приходил ко мне в аспирантское общежитие в Москве и просил посвятить его в буддийские монахи. Я отвечал, что не уполномочен это делать, но он не отставал. Мне пришлось поставить условия, которые, как я надеялся, он не сможет вы-полнить. Я попросил принести письменное согласие на посвящение в монахи от его ро-дителей, жены, если он женат, и военного комиссариата. К моему удивлению он все это доставил и мне не оставалось другого, как выполнить обещание. Мы с друзьями пост-ригли его наголо и присвоили ему имя Аннда Ананда. По нашему закону теперь за ним следовало наблюдать, чтоб узнать как он соблюдает послушнические обязанности, но мне надо было на время уехать в Шри Ланку. Уже там от своих товарищей, тоже студен-тов МГУ я узнал, что Абай своими обязаностями послушника пренебрег, проводит время с женщинами, выпивает. Мы поняли, что поиски высшей стадии психического состояния человеческого сознания — нирваны, Абая не интересовали, влекла его экзотика, возмож-ность достичь известности любым путем…

Поверхностность знаний гуру в конце концов не могла не выйти наружу. Первыми на нее обратили внимание молодые прибалты из среды ученых, почитателей Абая. Уже упомянутый вильнюсский физик Валентас рассказал на следствии:

— В начале нашего знакомства с Абаем мы с женой больше слушали, нежели говори-ли. Абай, как я потом понял, увидел во мне человека уважаемого в своем кругу, который может стать проводником его влияния в регионе, поэтому был особенно предупредите-лен со мной и моей женой — биологом, интересующимся взаимовлиянием биообъектов друг на друга. Абай пригласил нас на конференцию в НИИ Востоковедения, звонил нам в Вильнюс. Однако, вскоре он переменился. Примерно за год до трагедии я стал заме-чать у него жажду власти, стремление вести себя, как император. Он выходил из себя по малейшему поводу, если кто-то позволял себе с ним не соглашаться. Даже в мелочах требовал, чтобы его слово было последним. Вокруг него формировалось что-то вроде секты… Было и другое нововведение: «Никому не приезжать к Мирзе без денег!»

«Не приезжать без денег!»

Оба феномена не работали и им постоянно требовались деньги для поездок в Мо-скву, в Прибалтику. С Мирзой дело обстояло проще: в свободное от разъездов время он продолжал лечить от сглаза на кладбище Султан Уаис Баба.

Уже упомянутый дядя Мирзы — бригадир-рассказывал:

— Рядом с собой племянник ставил мешок для сбора милостыни. Деньги, которые ему давали, Мирза относил в сберкассу и клал отдельными вкладами по тысяче рублей каж-дый. По природе он скуповат, взаймы никому не давал, не говоря уже безвозмездной по-мощи кому-либо…

Абая обязаны были содержать ученики, поклонники.

— Ходили слухи, — рассказывала на следствии Палаускене, — что они нуждаются в день-гах в связи с подготовкой к открытию Института по изучению Человека. Незадолго до ареста я сняла с книжки тысячу рублей и отдала Абаю…

Постоянно одаривал Учителей Талгат Нигматулин, о чем в постановлении о предъяв-лении обвинения Абаю было указано указано: «за так называемое обучение получил с Т. Нигматулина деньги в общей сложности не менее 6.000 рублей, два обручальных коль-ца, двое часов марки» Ориент «и одни марки» Электроника»…

Валентас так описал свой последний визизит в Киргизию незадолго до убийства Талгата:

— Еще по прибытию ко мне подошел Мирза и попросил, чтобы я отдал ему все день-ги. Я решил, что теперь такое правило и отдал все, что у нас было…

Этот последний приезд произвел на Валентаса и его жену мрачное впечатление. В доме находилось много рьяных поклонников Абая, разговор на научные темы не возни-кал:

— Иногда Абай изрекал какие-то истины. Мирза занимался пловом. Кроме того его явно интересовал слабый пол. От Абая не укрылось мое разочарование. Мы были всего два дня. Перед отъезом Мирза выдал нам деньги на авиабилеты и еще по моей прось-бе добавил 20 рублей…

В доме гуру окружали приехавшие из Москвы молодые каратисты, ученики уже упомянутого Владимира Вострецова, в квартире которого в Москве жил Абай — кандида-та наук из НИИ Мировой системы социализма — замкнутые, в черных куртках, они наме-ренно производили впечатление молчаливых послушников. С явного одобрения Абая они игнорировали Валентаса и его жену, демонстративно прекратили с ними здоровать-ся. Восторженные поклонницы Абая, в том числе несколько девушек из Литвы, вели себя вызывающе, но когда Валентас попробывал поговорить с одной из самых рьяных, он вызвал недовольство Абая.

Когда Валентас уезжал, Абай только холодно кивнул — он не простил ему независи-мого поведения. А один из каратистов-телохранителей сказал довольно громко, чтобы Валентас и его жена слышали:

— Мы люди Абая. Остальным нечего здесь делать…

Отход Валентаса от Абая стал делом решенным. Дальше события развивались стре-мительно. Еще несколько вильнюсских учеников не без влияния Валентаса прекратили общение с Учителем.

Бунт на корабле Абая произошел в самый непоходящий момент.

Столичная общественность готовилась закрепить обоих выдающихся специалистов восточной медицины на постоянной основе и «прорабатывала» в Исполкоме Моссовета вопрос о выделения им жилой площади…