Андрей Борцов - Что такое интеллигенция и почему она не тонет

Вот первое отличие: творчество — оно само по себе творчество, самовыражение же подразумевает, во-первых, клановость, «для своих», а во-вторых, если творчество — это «для чего-то», то самовыражение — «в пику чему-то». Вторично.

Еще цитата: В. Войнович, «Портрет на фоне мифа»:

«У многих тщеславие было первопричиной их поступков: где-то что-то дерзкое сказал, советскую власть обругал, Брежнева назвал палачом, и вот о тебе уже трубят наперебой все западные “голоса”. Помню, один диссидент с гордостью мне сказал: “Вчера забугорные радиостанции шесть раз обо мне говорили”. В искателях быстрой славы легко развивалось чувство превосходства над другими людьми, которых они готовы были судить непримиримо. Я помню, как доставалось Булату Окуджаве от очеркиста Марка Поповского за то, что он не становится в ряды борцов и продолжает петь свои негромкие песенки. Одна диссидентка в Париже отказалась пойти на концерт Окуджавы по принципиальным соображениям. “Вот если бы я знала, — сказала она, — что он выйдет на сцену, ударит гитарой по трибуне, разобьет ее и скажет, что не будет петь ничего до тех пор, пока в его стране правят коммунисты, тогда бы я, конечно, пошла.”»

В этом описании «в пику» видно отчетливо.

Кстати, о Тарковском, который принадлежит к «своему, интеллигентскому, кино» — читали «Солярис»? А фильм видели? Не удивительно, что Станислав Лем писал: «Я просидел шесть недель в Москве, пока мы спорили о том, как делать фильм, потом обозвал его дураком и уехал домой. Тарковский в фильме хотел показать, что космос очень противен и неприятен, но я-то писал и думал совсем наоборот».

Гениальная книга Лема — это роман о Неизведанном, причем как в плане внешнего (космос), так и внутреннего: герои, общаясь с фантомами, именно что начинают лучше понимать себя… Произведение очень многопланово, и я не буду проводить здесь полный анализ. Тем не менее — ну как можно было сделать из него практически мелодраму? Весь фильм — сплошные переживания актеров, смысл, вложенный Лемом, утерян напрочь. Достоевщина в худшем понимании этого термина.

Однако интеллигенты восхищаются этой «экранизацией» — во-первых, потому, что Тарковский «свой», во-вторых, отстраивая право интерпретатора калечить художественное произведение как вздумается, лишь бы внести некую моральную идею. Это называется «дискурс», извиняюсь за выражение.

Или, скажем, «Сталкер» того же Тарковского. А. Митт, «Кино между Адом и Раем»:

«…Тарковский начал снимать фильм, но прервал съемки, испытывая острую неудовлетворенность сценарием. Стругацкие получили предложение написать новый вариант сценария. Они написали. Тарковский новый вариант не принял. Написали еще раз. Опять неудача, причем Тарковский не объяснял, чего он хочет. В полном отчаянии писатели предложили свою историю в виде мелодрамы… Стругацкие уверяли, что в сознательном и уравновешенном состоянии никогда бы не предложили такой грубой схемы. … Но Тарковский пришел в восторг именно от этого “грубого” варианта. Он заявил, что никогда еще не имел такого прекрасного сценария.»

Опять же: о чем оригинальное произведение, «Пикник на обочине»? О столкновении с Неизведанным, одновременно в книге ставится множество этических проблем… Опять же, как и «Солярис», произведение многопланово, но на первом месте стоит стремление Познавать. Из этого Тарковский снял мелодраму. Что и было принято «на ура» интеллигенцией. Вспомните Шухарта из книги — и сравните его с рефлексирующим недоноском из фильма, который не исследует Зону — он наркоманит с нее. И боится, и не может без нее одновременно. Это и есть интеллигентский подход: мужчины должны быть заменены на «тварей дрожащих», но зато — со «сложным» внутренним миром и кучей переживаний.

«Интеллигенция как социальный феномен»: «Интересно с этой стороны рассмотреть “феномен интеллигенции”. Вкратце — интеллигент либо сам является “человеком искусства” — и в качестве такового естественными образом нацелен на уничтожение всего предыдущего “культурного наследия” — либо таковым не является, но принимает систему ценностей людей искусства, вместе с его главным императивом — желанием “зачистить поле” от всего, что на нем росло.»

Обратите внимание: писатели, художники, композиторы и так далее — никуда себя не относят , а просто творят искусство . А вот «человеки искусства», подвизающиеся на ниве критики и/или искажения уже существующего — это именно интеллигенты.

Для завершения темы вспомним событие 2003 года, выставку «Осторожно, религия!».

Н. Холмогорова, «Пешки в чужой игре» (об антирелигиозной выставке авангардистов):

«…свободомыслие и антиклерикализм в сознании публики оказались прочно связаны с деятельностью, которую “искусством” назвать можно разве что из вежливости.

Мы ведь не случайно уделили столько времени описанию экспонатов. Скажите честно, прониклись ли вы глубоким символическим значением (хотя бы одним из трех предложенных) “Одежды для Мессии”? Испытали ли катарсис от лицезрения овечки Долли? Ощутили ли сострадание к животным при виде рогатого Кулика? Ну, может, хоть посмеялись, увидав гирлянду сосисок на кресте?

Что до меня — я, собирая материал для этой статьи, начала понимать, за что Хрущев обзывал представителей авангардного искусства “пидорасами”, а Гитлер, не говоря худого слова, отправлял их в концлагеря. А ведь тогдашние авангардисты были куда приличнее нынешних. Они, по крайней мере, действительно писали картины – эти же и рисованием себя не утруждают.

Как ни вытравливали из нас в последние пятнадцать лет все этические и эстетические понятия, как ни старались стереть в сознании народа разницу между талантливым и бездарным, красивым и отвратительным, смешным и пошлым — здоровые инстинкты у людей все же сохранились. А на человека со здоровыми инстинктами выставка, составленная из подобных экспонатов, да еще и поданная в качестве “образца высокого искусства”, может подействовать только одним образом — как рвотное.»

Вот подобное и называется «самовыражением». Это именно что НЕ творчество — самовыражение не создает ценности, не говоря уже об общественно-исторических категориях. На выставке «современного искусства» в знаменитой британской галерее Тейт модерн в 2004 году был скандал — уборщица выбросила в мусорку «произведение искусства». Экспонат, сделанный из картона и бумаги и завернутый в полиэтиленовый прозрачный пакет, выглядел для непосвященных точно как мешок с мусором. В результате потрясенный происшествием 78-летний художник вынужден был срочно создавать замену погибшему экспонату, а руководители галереи выплатили ему компенсацию за моральное потрясение, сумму которой они отказались назвать. Работа Густава Мецгера гордо называлась «Первой общественной демонстрацией автодеструктивного искусства».