Анатолий Черняев - 1991 год - Дневник помощника президента СССР

Минут через 10 явился Вячеслав Владимирович Генералов. Мы с ним хорошо знакомы по поездкам за границу с М. С. (он обычно там руководил безопасностью). Очень вежливый, попросил Ольгу оставить нас. Сел. "Анатолий Сергеевич, поймите меня правильно. Я здесь оставлен за старшего. Мне приказано никого не выпускать. Даже если бы я вас выпустил, вас тут же задержали бы пограничники: полукольцо от моря до моря в три ряда, дорога Севастополь -- Ялта на этом участке закрыта, на море, видите, уже три корабля"...

Я задаю наивный вопрос: "А как же завтра с подписанием Союзного договора?"

Он: "Подписания не будет. Самолет, который прилетел за М. С., отправлен обратно в Москву. Гаражи с его машинами здесь на территории опломбированы, и их охраняют не мои люди, а специально присланные автоматчики. Я не могу распустить по домам даже многочисленный обслуживающий персонал (люди местные -- садовники, повара, уборщицы). Не знаю, где я их тут буду размещать".

Я опять наивно: "Но как же так -- у меня в "Южном" вещи, в конце концов ужинать пора! Там Тамара Алексеевна, наверно, мечется, ничего не может понять".

Я понимал, в каком ужасном положении она оказалась, когда вечером мы не вернулись в санаторий. Потом рассказывала, как металась, пытаясь связаться с нами. Но там связь тоже была отрезана. И в машине ей отказали.

Он: "Ничего не могу сделать. Поймите меня, Анатолий Сергеевич. Я военный человек. Мне приказано: никого и никуда, никакой связи".

Ушел...

Вернулась Ольга. Она живая, остроумная (недавно замужем, ребенку -полтора года, и муж Коля здесь -- он шофер одной из президентских машин). Стала крыть Болдина, своего давнего начальника. Не терпит его: "Он-то зачем сюда явился?.. Показать, что уже лижет... новым хозяевам?" И т. п.

Смеркалось, когда новый прикрепленный (вместо Медведева), красавец Борис передал, что М. С. просит меня выйти из дому. Он, мол, здесь, гуляет рядом с дачей.

Я быстро оделся. Иду и думаю: каким я его сейчас увижу, как он?

10 утра. По "Маяку" сообщение коменданта Москвы: ночью первые столкновения, нападение на БТРы и патрули на Смоленской площади (кстати, возле дома, где я в Москве живу, каково-то родным!), у здания Верховного Совета РСФСР и у гостиницы ВС. Есть убитые и раненые. Значит, первая кровь. Комендант все валит на "хулиганствующие элементы" и уголовников...

В 12.00 по "Маяку" Ивашко заявил в обращении к Янаеву: ПБ и Секретариат ЦК не могут вынести свое суждение о событиях до тех пор, пока не встретятся с Генеральным секретарем ЦК КПСС М. С. Горбачевым! Это -- да!.. Особенно -после пролитой крови.

Итак: у входа в дачу стояли М. С., Р. М., Ирочка--дочь и Толя--зять. Пошутили: кому холодно, кому жарко: М. С. был в теплой кофте, за два дня перед тем ему "вступило" в поясницу. Проявился старый радикулит, в молодости он в проруби купался: был "моржом" и получил это недомогание, которое время от времени его посещало. М. С. пояснил: "Врачи просили беречься". Он вообще боится сквозняков.

Спокоен, ровен, улыбался. "Ну, ты, -- говорит, -- знаешь, что произошло?"

-- Нет, откуда же мне знать! Я только из окна наблюдал. Видел Плеханова, Болдина. Говорят, какой-то генерал в очках, большой... и Бакланов.

-- Генерал -- это Варенников. Он и был самым активным. Так вот слушай, хочу, чтоб ты знал.

Р.М.: "Вошли без спроса, не предупредив, Плеханов их вел, а перед ним вся охрана расступается. Полная неожиданность. Я сидела в кресле, прошли мимо, и только Бакланов со мной поздоровался... А Болдин! С которым мы 15 лет душа в душу, родным человеком был, доверяли ему все, самое интимное!!!"

М. С. ее остановил:

-- Слушай. Сели, я спрашиваю, с чем пожаловали? Начал Бакланов, но больше всех говорил Варенников. Шенин молчал. Болдин один раз полез: Михаил Сергеевич, разве вы не понимаете, какая обстановка?! Я ему: мудак ты и молчал бы, приехал мне лекции читать о положении в стране. (Слово "мудак" произнес "при дамах". Иришка засмеялась и интерпретировала: "Мутант" -очень удачно". Она вообще умная, образованная.)

-- Словом, -- продолжал М. С., -- они мне предложили два варианта: либо я передаю полномочия Янаеву и соглашаюсь с введением чрезвычайного положения, либо -- отрекаюсь от президентства. Пытались шантажировать (не пояснил --как). Я им сказал: могли бы догадаться, что ни на то, ни на другое я не пойду. Вы затеяли государственный переворот. То, что вы хотите сделать, антиконституционно и противозаконно. Это -- авантюра, которая приведет к крови, к гражданской войне. Генерал стал мне доказывать, что они "обеспечат", чтобы этого не случилось. Я ему: извините, товарищ Варенников, не помню вашего имени-отчества...

Тот: "Валентин Иванович".

Так вот, "Валентин Иванович, общество -- это не батальон. "Налево" -марш... Ваша затея отзовется страшной трагедией, будет нарушено все, что уже стало налаживаться. Ну, хорошо: вы все и всех подавите, распустите, поставите везде войска, а дальше что?.. Вы меня застали за работой над статьей.

-- Так вот, -- продолжал рассказывать мне Горбачев о своем отпоре непрошеным гостям, -- в статье рассмотрен и ваш вариант -- с чрезвычайным положением. Я все продумал. Убежден -- что это гибельный путь, может быть, кровавый путь... И он - не куда-нибудь, а назад, в доперестроечные времена.

С тем они и уехали.

Все наперебой: Что же дальше?"

М. С.: "Ведь завтра они должны будут обнародовать. Как они объяснят "мое положение"?"

Порассуждали насчет тех, кто приезжал. Я не преминул ввернуть: это же все "ваши", М. С., люди, вы их пестовали, возвышали, доверились им... Тот же Болдин... "Ну, о Плеханове, обойдя Болдина, -- сказал М. С., -- и говорить нечего: не человек! Что он -- о Родине печется, изменив мне?! О шкуре!"

М. С. стал вслух гадать насчет других "участников" всей этой операции: посетители ведь ему назвали членов ГКЧП. Никак не мог примириться с тем, что Язов там оказался. Не хотел верить: "А может, они его туда вписали, не спросив?" В отношении старого маршала я присоединился к его сомнениям. Но в отношении Крючкова "отвел" его колебания: "Вполне способен на такое... Да и потом, мыслимо ли без председателя КГБ затевать нечто подобное, тем более -действовать!!"

-- А Янаев? -- возмутился М. С. -- Ведь этот мерзавец за два часа до приезда этих со мной говорил по телефону. Распинался, что меня ждут в Москве, что завтра Приедет меня встречать во Внуково!

Так мы походили еще в темноте минут 15.

Я вернулся к себе. И стал волноваться за Тамару. Она там, в "Южном", в панике, бегает, наверное, от Примакова к Шаху, от Шаха к Ю. Красину, умоляет хоть что-то узнать. На другой день я попросил прийти ко мне Генералова. Тот пришел, чего я уже не ожидал. Сказал ему, что так нельзя издеваться над женщиной, попросил отправить ее в Москву, помочь достать билет. Он: "Билета сейчас не достанешь" (ему-то не достать!..), однако, подумав, вдруг спросил: