Анатолий Черняев - 1991 год - Дневник помощника президента СССР

-- А она в какой степени готовности?

-- Откуда мне знать! А что?

- У нас сегодня военный самолет пойдет. Аппаратуру связи и некоторых связистов повезет, одного больного из охраны.

-- Так захватите Тамару!

-- Ладно. Сейчас пошлю за ней машину.

-- Пусть заодно она и мой чемодан соберет, прикажите привезти его сюда, а то мне и бриться-то нечем...

Чемодан мне принесли поздно вечером. Что в самолет Тамару посадили -мне сообщили на другой день.

Какова была степень нашей изоляции в "Заре"? Об этом меня постоянно спрашивали и журналисты, и знакомые по возвращении в Москву.

Генералов привез с собой не так уж много новых, "своих" людей. Часть он поставил у гаражей, где заперты были президентские машины с автономной системой связи, а также у ворот -- тоже с автоматами. На берегу стояли и раньше пограничные вышки -- на концах полукружия территории дачи. Там дежурили пограничники. Но за два-три дня до переворота их стало вдоль шоссе много больше. Мы с Ольгой тогда не придали этому значения. Появились вдоль шоссе и люди в необычной форме -- в тельняшках, с брюками навыпуск, не в сапогах, а в ботинках, похожие на ОМОНовцев. Только потом мы сообразили, что это значило. Достаточно было выйти из нашего служебного помещения и посмотреть на кромку скал, вдоль дороги Севастополь -- Ялта, чтобы увидеть: через каждые 50--100 метров стояли пограничники, иногда -- с собаками.

Наблюдение за нами было тщательное.

Вот эпизоды.

19-го днем я пошел к Горбачеву. Часовой в будке на пути к даче остановил: "Вы кто такой?"

-- Помощник.

-- Куда идете?

-- Легко догадаться, -- показываю на дачу президента.

-- Не положено.

Я взвился и стал ему говорить нехорошие слова. Вдруг сзади подскочил Олег (один из личной охраны) и ему: "Ты -- марш в свою будку! И чтоб никогда больше не лез к нему (показывает на меня пальцем). Идите, идите, Анатолий Сергеевич".

Я сделаю отступление. Эти люди из охраны поддерживали атмосферу какой-то минимальной надежности. Во всяком случае -- надежду, что нас голыми руками не возьмут. А если попытаются, дорого обойдется. К личной охране "публика" относится обычно с презрением, но эти ребята показали себя настоящими рыцарями. Их начальники, Плеханов и Медведев, предали и их, изменили президенту. А они не дрогнули. День и ночь, сменяясь, спокойные, напряженные, сильные ребята, с пистолетами и мини-рациями, часть вооружилась автоматами... Во всех "жизненных" пунктах вокруг дачи, иногда незаметные за кустами. Они были готовы стоять насмерть: и по службе, и по долгу, но главным образом -- по-человечески, по благородству. Их было всего пять человек.

Второй эпизод. Утром 20-го Оля говорит: -- А. С., чего вы сидите все время в кабинете. Сходим искупаться. Ребятам (т. е. охране, она знает через мужа) запрещено выходить к воде, но вас вряд ли остановят. А нас без вас не пустят.

-- А куда?

-- Ну, вон там за домом, где столовая, гаражи, где большинство ребят живет. Там есть спуск к воде. Правда, крутой -- камни, сорваться можно, но ходят же люди.

Я согласился. Николай Федосьевич (Покутный -- второй личный врач президента) принес что-то на тарелке из столовой. Поел. Зашли Оля с Ларисой -- медсестрой и Татьяной -- большой доброй женщиной, массажисткой.

Пошли. Первый часовой очень подозрительно посмотрел. Не остановил, но тут же сообщил по рации: "Черняев куда-то пошел". Когда проходили мимо хоздома, навстречу выбежали знакомые ребята из охраны, с мячом (рядом спортплощадка). Спрашиваю: "Развлечься хотите?.." -- "А что делать-то?.. Никуда не пускают. Жарища. Тоска!"

Дошли до тропки и -- резко вниз по самодельным ступенькам. Спуск метров 100. На половине -- Ольга мне: "Оглянитесь!" Я оглянулся. За нами шел человек. Спустились к воде. Между больших валунов можно пробраться в воду. Небольшая площадка, на ней брошены три деревянных мата. Лариса разлеглась загорать. Мы трое пошли в воду -- ноги можно сломать, пока доберешься до глубины, чтоб поплыть. Сделал несколько махов, перевернулся на спину. Мужик, который шел за нами, звонил по телефону. Лариса потом сказала, что он произнес: "Черняев здесь. Сижу"... (Телефон в будке -- потому что в этом месте купалась охрана -- для срочного вызова.)

Справа пограничная вышка. Два солдата направили на нас все трубы и бинокли. Перед нами катер и глиссер... Завели моторы. Метрах в ста маячит фрегат.

Зачем тогда мужик-охранник?.. Догонять, если в Турцию поплыву? Не догонит: я слишком хорошо (для него -- толстяка) плаваю. Ясно: чтоб знали -вы собой не распоряжаетесь, за вами везде следят, вы полузэки... Психическое давление.

Через 1/2 часа вылезли. Охранник отвернулся. Пошли вверх. Слышим, он по телефону: "Черняев поднимается!".

Женщины уговорили меня и на другой день пойти купаться. Говорю: "Противно, неохота". "Тоже ни за что бы не пошла, да позлить этих сволочей хочется" -- реагирует Таня.

"Процедура" та же, что в первый раз: за нами стал спускаться (уже другой) охранник. Еще не успели раздеться, он громко по телефону: "Объект здесь. Остаюсь..." Но на этот раз наверху, у начала тропинки объявился еще и пограничник с собакой.

Поплыли. Видно, как на даче с балкона Толя и Иришка наблюдают за нами. А внизу, ближе к "президентскому" пляжу, Генералов и еще человек 5 выстроились, смотрят в бинокль. Потом он "счел нужным довести" до Ольги -что видел, что мы купались.

М. С. после этого мне сказал: "Не ходи далеко от дома, во всяком случае -- без моего ведома". Что он имел в виду? Может, просто "заботу проявил"...

В 15.00 21-го ТV-новости. Ельцин заявил в парламенте России: Горбачев в изоляции в Крыму. Решено: направить сюда Руцкого, Силаева и других депутатов. Выступил там Бакатин. Диктор взволнованно и подробно изложил его речь: это государственный переворот, Горбачев, по крайней мере в воскресенье, был совершенно здоров, не считая радикулита (видно, от Примакова узнал). Творится беззаконие. Нужно пригласить в российский парламент депутатов ВС СССР, которых сейчас усиленно обрабатывают.

Парламент почтил минутой молчания павших в эту ночь "на его подступах".

Вот, Михаил Сергеевич, где проверяются люди: Бакатин, которого вы отпихнули, боясь всяких Лукьяновых, Янаевых и пр.!

Мое общение с Михаилом Сергеевичем в эти дни. 19-го утром, как только по "Маяку" услышал о ГКЧП, стал думать, как вести себя с М. С. Ждать, когда позовет, то есть -- по прежней субординации? Нет, так нельзя: он должен убедиться в моей верности. И он нуждается в поддержке. Пошел к нему. Долго бродил по дому, пока внучка меня не обнаружила, привела к деду наверх. Он лежал на постели после процедуры: ему еще "донатира-ли" радикулит.

"Ты знаешь, Анатолий, -- начал с ходу, -- когда я разговаривал с этими, ни один мускул у меня не дрогнул. Был совершенно спокоен. И сейчас спокоен. Я убежден в своей правоте. Убежден, что это -- авантюра, и не дай Бог -- с кровью. -- Помолчал. Не удастся им ни навести порядок, ни собрать урожай, ни запустить экономику... Не удастся! Преступная авантюра!.. Думай, что будем делать. Приходи после обеда".