Литературная Газета - Литературная Газета, 6602 (№ 24/2017)

Миллениум

прожит, опять, опадая, кружится листва.

Мерещится

света конец или новой эпохи начало.

И медиум

слушает в трансе рокочущий бубен Байкала,

И мельница

времени крутит упорно свои жернова.

Куда же

несёт меня ветром попутным и встречным планида?

Крутая

волна океана сансары качает мой век.

Куланы

столетий летят, и легендами юрта увита.

К усталым

деревьям приникнув, оседлый грустит человек.

Колышутся

в травах железного века тяжёлые тени,

Туманы

дымов заслоняют пути поднебесные птиц.

Ковыльной

душе не хватает дыхания скифских оленей.

Тюльпаны

горят на полях недочитанных ветром страниц.

И знаю,

что вслед мне глядит одна юная вечная дева,

И свет

её солнечных глаз мою песню хранит на планете.

И значит,

есть выбор, печатью отмеченный Синего неба.

И след

аргамака клубится в сиреневой дымке столетий.

* * *

Я пантеист, и пани звать мою былинкой,

Что тает в небесах лазурной дымкой.

И в честь неё в устах кузнечиков

Как гимн степной

Звучит извечный панегирик мой.

Поздравляем постоянного автора «ЛГ» Баира Дугарова с 70-летием и желаем крепкого здоровья и новых философских озарений!

Фермопилы спартанцев полковника Карягина

ТелевЕдение / Телеведение / Телеистория

Кондрашов Александр

В реальности образ полковника Карягина ничем не уступит спартанскому царю Леониду

Теги:Канал «Культура» , «Не числом , а умением» , премьера

О забытом подвиге ученика Суворова

Канал «Культура» показал фильм «Не числом, а умением» о героических событиях русско-персидской войны в самом начале ХIХ века. В названии хрестоматийный, суворовский, как сейчас говорят, мем.

Он, кажется, слишком известен, однако наилучшим образом отображает конкретную суть ключевого эпизода вой­ны на Кавказе, в котором участвовали солдаты и офицеры, воспитанные Александром Васильевичем, которых он сам называл чудо-богатырями.

Русский полк благодаря мужеству, отваге и стойкости солдат и стратегической дерзости командиров во главе с полковником Карягиным остановил нашествие на Кавказ персов. В течение трёх недель небольшой русский отряд не пропускал целую персидскую армию на территорию Грузии и тем самым спас Закавказье от завоевания и разграбления.

400 русских против 30 000 персов. Рифма с событиями легендарной Древней Греции очевидна, но тут не легенда и не такая уж древняя история.

Автор сценария и режиссёр фильма – заслуженный деятель искусств России Виталий Максимов– давно занимается историей русской армии, сосредотачивая своё внимание на героических, но незаслуженно забытых её эпизодах. О фильмах из цикла «История Преображенского полка», а также о замечательной ленте с реконструкцией фантастической «атаки мертвецов» – «Осовец. Крепость духа» «ЛГ» писала. Здесь реконструкции нет, «эффект присутствия» достигается тем, что в фильме о полковнике Карягине и его солдатах рассказывают замечательные артисты во главе с Валентином Гафтом. Назову их всех: Виктор Сухоруков, Михаил Богдасаров, Артём Михалков, Саид Багов, Сергей Баталов, Владимир Зайцев, Сергей Насибов и Юрий Чернов. Им, читавшим в кадре документы и воспоминания участников сражений, удалось эмоционально, ярко, мудро рассказать о драматических событиях 1805 года и донести дух эпохи чудо-богатырей.

Среди рассказчиков-ведущих был и сам режиссёр Максимов, который справедливо посетовал на то, что память о подвигах наших героических предков плохо сохраняется, стирается, так как недостаточно делается для того, чтобы новые поколения помнили о чудесах, которые творили русские богатыри.

Мы со своей стороны выразим глубокое недоумение по поводу того, что потрясающая история, замечательно рассказанная в фильме, вполне могла бы лечь в основу грандиозного художественного фильма (или сериала), но никто не хочет финансировать подобные, казалось бы, «самоигральные» проекты. Не экранизирована и история обороны Осовца, с великой контратакой «мертвецов» под командованием подпоручика Котлинского. Если бы что-то подобное было в истории США, Голливуд бы каждые 20 лет снимал блокбастеры на эти сюжеты. Но у них такого не было, а наши киномагнаты почему-то такое художественное кино финансировать не хотят, им ближе, видимо, скандальные или гламурные истории типа отношений наследника с балериной.

Посверкивая циркулем железным...

ТелевЕдение / Телеведение / Радиорубка

Фото: ИТАР-ТАСС

Теги:Игорь Воеводин , проза

Документальный рассказ

Игорь Воеводин

Душный, выматывающий московский день сменился вечером, но прохлады не было. И вот уже ночь растворилась в пыльном воздухе, и притих город...

– Тема на сегодня – одиночество, – сказал я в микрофон, – звоните в эфир все, чьи сердца тронула холодным металлическим пальцем эта штука. Звоните, я знаю, что такое эта тоска в квартире, где пыль по углам и телефонный шнур – как удавка. Звоните. И знайте, когда мне подкатит под горло так, что и не вздохнуть, держусь, спасаюсь, я хватаюсь вот за эти слова: «Ты не один. Ибо никто не один. Потому что настоящего одиночества вынести, вытерпеть, перемочь попросту нельзя…»

И поставил «Perfect Strangers» Deep Purple. Эфирный компьютер высветил номера дозвонившихся. Так... Эфирный маньяк Кулебякин – свободен. Мужик, вечно интересующийся процентом евреев на радио и ТВ, – свободен. Так, незнакомый номер.

– Алло, – сказал я, – говорите, вы – в эфире...

И в следующую секунду меня прошиб холодный пот. Я всегда знал, что когда-нибудь это случится, знал и боялся.

Мне позвонил самоубийца.

Я понял это по первым словам, по паузам между слогами. По голосу, в котором под нарочитым безразличием звенела тоска. Но я знал – раз звонит, есть надежда удержать.

– Здравствуйте, – сказал он. – Я одинок. Но меня посещают иногда...

Он помедлил.

– Тени. Тени казнённых мною. Я – исполнитель казней. Не киллер. Работал в... Ну, пусть будет УФСИН…

Я ждал. Замерла и боялась вздохнуть звукорежиссёр Елена.

– Не тени, – с трудом выговорил он. – Мысли... Галлюцинациями я не страдаю.

Следующий час с перерывами на новости я держал его.

О чём мы говорили? Почти не помню. Помню, он рассказывал, что ни о чём не жалеет. Что все, кого он освободил от этой жизни, были убийцами. Детоубийцами. Нелюдью. Что он читал дела перед... Перед исполнением.

Чтобы быть уверенным, чтобы не дрогнула рука.

– Сколько? – спросил я.

Он помедлил. Но сказал почти спокойно: