Ефим Черняк - Пять столетий тайной войны, Из истории секретной дипломатии и разведки

Фактическим главой секретной службы Англии был заместитель лорда Сеффолка Уильям Идеи (впоследствии известный также под именем лорда Окленда). Честолюбивый трезвый политик, обладавший недюжинным умом и редко изменявшим ему чутьем, Иден не был все же способен осознать необратимость процесса освобождения английских колоний из-под власти метрополии. Он считал, что сохранение над ними контроля какого-либо европейского государства неизбежно и что Англия при проведении соответствующей политики имеет шансы остаться такой державой-метрополией. Иден разделял близорукое мнение лоялистов, что с "мятежом" можно будет покончить умелым сочетанием кнута и пряника, причем "пряником" должны были служить не только уступки политического и экономического характера, но и прямой подкуп руководителей повстанцев. Так думал не только Иден. Это был, так сказать, естественный ход мыслей английского политика, привыкшего действовать в парламенте, где все имело цену - голоса избирателей "гнилых местечек", сохранявших со средних веков право посылать депутатов в палату общин, голоса самих парламентариев, продававшихся оптом и в розницу. Коррупция была методом управления, а возможность раздавать пенсии, синекуры, взятки и, конечно, дворянские титулы - источником власти. Недаром незадолго до начала войны за независимость Франклин, хорошо знавший английские порядки, говорил, что, "если бы Америка сэкономила деньги, которые она за три или четыре года тратит на модные английские предметы туалета и украшения, она смогла бы купить весь парламент, всех министров и еще кого угодно".

Стратегия и тактика английской секретной службы определялись во многом расстановкой классовых и политических сил в восставших колониях. Дело в том, что против разрыва с Англией были значительная часть крупной торговой буржуазии, богатых землевладельцев, высшего духовенства (особенно священников англиканской церкви - государственной церкви в метрополии), лица, связанные с британской колониальной администрацией. Они называли себя тори или лоялистами, народ именовал их предателями. Лоялисты оказывали влияние примерно на треть населения. От 30 тыс. до 50 тыс. лоялистов пополнили ряды английской армии и флота, не считая тех, кто вступил во вспомогательные отряды милиции. Сменявшие друг друга английские командующие, особенно генерал Клинтон, пытались воспользоваться и тем обстоятельством, что даже среди патриотов было немало людей, сохранявших традиционное почтение к британским властям. Оказывалось нетрудным делом с помощью угроз, лести, подкупа перетянуть этих людей на сторону Англии. (Клинтон писал: "Я не казнил ни одного вражеского шпиона, а находил им хорошее применение в качестве шпионов-двойников".)

Опасным английским агентом был доктор Бенджамин Черч. Пользуясь репутацией патриота, с первых дней участвовавшего в борьбе против колониальных властей, он стал главой медицинской службы в армии Вашингтона. Присутствуя на военных советах, Черч регулярно посылал отчеты о них английскому генералу Гейджу. Это продолжалось, пока не задержали его курьера - женщину, пытавшуюся проскользнуть в занятый англичанами Бостон. Она призналась, что послана Черчем. В штабе Вашингтона расшифровали найденное у нее донесение, содержавшее отчет о численности и вооружении американской армии. Вашингтон ограничился изгнанием Черча из армии, но Континентальный конгресс приказал арестовать его. Позднее Черча обменяли на американского врача, находившегося в плену у англичан.

Даже среди части крупной буржуазии и плантаторов, которая участвовала в борьбе против Англии, многие рассматривали эту борьбу лишь как удобный случай для того, чтобы нажиться на военных поставках и участии, в денежных и земельных спекуляциях. "Такого отсутствия чувства гражданского долга, писал вождь армии колонистов Джордж Вашингтон, - такой спекуляции, такого множества всяческих ухищрений для получения той или иной выгоды... я никогда еще не видел и молю бога, чтобы никогда не быть свидетелем подобного и впредь". Все это не могло не вызвать возмущения среди солдат Вашингтона, получавших известия о том, как тяжко приходится их семьям. А в имущих верхах росло число тех, кто явно тяготился затянувшейся войной, с опаской поглядывал на вооруженные массы, среди которых бурлило глухое недовольство богачами и спекулянтами. Участились разговоры об опасности "господства черни", о том, что, быть может, еще не поздно найти приемлемое соглашение с англичанами.

Генерал Арнольд, бывший военным губернатором Пенсильвании, насмерть разругался с властями - исполнительным советом штата (а до этого - штатов Коннектикут и Массачусетс). Местные политиканы не без основания обвиняли генерала в нечистоплотных коммерческих сделках, в частности в том, что он использовал для личного обогащения армейские подводы. Генерал считал, что ему помешали вести выгодные торговые операции. Арнольд подал в отставку, его не удерживали. Разбором дела занялся Континентальный конгресс. По вынесенному решению Арнольду было выражено лишь "неудовольствие" конгресса. Главнокомандующий войсками колонистов генерал Вашингтон учредил военно-полевой суд для рассмотрения обвинений Арнольда в совершении воинских преступлений. В январе 1780 г. суд признал Арнольда виновным в "неблагоразумных действиях" и присудил его к общественному выговору со стороны Вашингтона. Главнокомандующий объявил этот выговор в достаточно мягких тонах и закончил его выражением уверенности, что Арнольд снова проявит таланты командира на поле сражения, для чего ему будет предоставлена возможность, и опять завоюет уважение своей родной страны. Арнольд нисколько не был смягчен этими словами, тем более что конгресс отказался выплатить следуемое ему жалованье за прошлые годы, а настойчивость кредиторов быстро возрастала.

В оккупированном Нью-Йорке, где располагался штаб британского главнокомандующего генерала Клинтона, внимательно наблюдали за "делом Арнольда". Сэр Генри Клинтон даже регулярно сообщал о нем в Лондон. 17 февраля 1780 г. нью-йоркская "Королевская газета" посвятила большую статью тому, как конгресс обошелся с раненым героем:

"Генерала Арнольда до сих пор сравнивали с Ганнибалом, но, когда он лишился ноги на службе конгресса, тот счел генерала неспособным к дальнейшему проявлению его военных дарований и отдал на растерзание исполнительного совета Пенсильвании".

В обстановке, сложившейся в 1780 г., Клинтон не мог ожидать подкреплений из Англии, которая вела войну против нескольких сильных противников; тем больше надежд сэр Генри возлагал да свою секретную службу. А что могло быть лучше, чем привлечь на английскую сторону одного из наиболее известных американских генералов. Пока тучный брюзгливый Клинтон еще только размышлял об этом, его 27-летний энергичный начальник разведки майор Андре уже составил план действий. Молодой майор был светским человеком, считался дамским угодником и имел склонность к постановке любительских спектаклей. В месяцы, когда английские войска занимали временную столицу колонистов - Филадельфию, Андре познакомился с красивой актрисой Пегги Шиппен, на которой вскоре после того женился рано овдовевший генерал Арнольд. Майор продолжал поддерживать переписку с новой миссис Арнольд - это был один из возможных способов установления контактов с отставным генералом. Можно было для этой цели использовать многочисленных британских шпионов, вроде Меткалфа Браулера - спикера законодательного собрания штата Род-Айленд и священника Даниэля Хаттвела (прихожане, позднее узнавшие о таком совмещении обязанностей их духовным пастырем, весьма неделикатно бросили его в реку). Имелись опытные курьеры и "почтовые ящики", вроде Филиппа Скина и Биверли Робинзона. Впрочем, если Андре опередил в своих действиях приказы Клинтона, Арнольд успел опередить самого майора.