Газета Завтра Газета - Газета Завтра 20 (1224 2017)

"У каждого есть недостатки и промахи, — сказал Сталин, — поэтому с маленькими недостатками в работе надо мириться. И у вас, и у меня тоже есть недостатки, хотя я — "великий вождь и учитель". Это мне из газет известно" (с. 491).

"Сталин не терпел верхоглядства и был безжалостен к тем, кто выступал, не зная дело" (с.491).

"Пожалуйста не угодничайте. Не думайте, что если скажете невпопад с моим мнением, то будет плохо… А этот так и смотрит в рот начальству, чтобы повторить за ним глупость. Такой человек может принести большой вред. Опасный человек!… Если вы твёрдо убеждены, что правы, никогда не считайтесь с чьим-то мнением, а действуйте так, как подсказывает разум и совесть" (с.492). Кстати, что это были в устах Сталина не пустые слова, убедительно подтверждает хотя бы известный эпизод с маршалом Рокоссовским. При обсуждении в Ставке плана операции "Багратион" все — и Сталин тоже — были против предложенного им нанесения одновременно двух главных ударов, но Рокоссовский стоял на своём. Сталин дважды предлагал ему выйти в другую комнату и ещё, ещё обдумать свой план. Рокоссовский возвращался и говорил: "Да, надо так, как я сказал". "Настойчивость командующего фронтом, — сказал Сталин, — доказывает, что организация наступления тщательно продумана. А это надёжная гарантия успеха". И утвердил план…

12 июля 1935 года. В этот день Яковлев впервые увидел Сталина и был представлен ему. Для руководителей партии и правительства организовали показ достижений спортсменов Центрального аэроклуба. Все шло хорошо. Но вот лётчик Алексеев, вытворяя в небе на знаменитом самолёте У-2 (кукурузник) всякие воздушные фокусы, вдруг рухнул в Москву-реку. Туда помчалась машина. Все были уверены, что лётчик погиб. Но вот машина вернулась, из неё выходит весь мокрый воздушный акробат и докладывает Ворошилову: "Товарищ народный комиссар! Лётчик Алексеев потерпел аварию…"

"Конечно, — пишет Яковлев, — заигравшись, он допустил грубейшую ошибку. Но все были рады, что лётчик жив. А Сталин…" Тут Жириновский или Караганов завершили бы так: "Сталин приказал немедленно расстрелять растяпу Алексеева, а труп бросить в Москву-реку". Но вот что пишет очевидец: "Сталин подошёл к нему, пожал руку и обнял" (с.97).

"Сталин спросил Чкалова: "Почему вы не пользуетесь парашютом, а всегда стараетесь спасти машину?" Чкалов ответил, что летает на опытных, очень ценных машинах, которые надо беречь во что бы то ни стало. "Ваша жизнь, — сказал Сталин, — дороже нам любой машины. Надо обязательно пользоваться парашютом, если в этом есть нужда!.." К сожалению, Валерий Павлович не прислушался к сталинскому совету. Через три года, стремясь спасти новый истребитель И-180, у которого в полёте заглох мотор, он не воспользовался парашютом…" (с.111).

"Об авиации Сталин говорил как авиационный специалист" (с.167).

"— Ну, как дела? Что говорят в Москве? — спросил Сталин.

— Мне кажется, — ответил я, — что сейчас самый злободневный вопрос — уничтожение бульваров на Садовом кольце… Говорят, что Сталин не любит зелень и приказал…

— Какая чепуха! Никому мы таких указаний не давали. Разговор был о том, чтобы привести улицы в порядок и убрать только чахлые деревья, которые уродовали вид города.

— Вот видите, достаточно было вам заикнуться. А кто-то и вековые липы срубил.

— Я сказал, чтобы впредь под благоустройством улиц не понимали подобное озеленение, а Хрущёв и Булганин, хозяева Москвы, поступили по пословице "Заставь дурака богу молиться — он и лоб расшибёт… Вот, Молотов, что бы кто ни натворил, — всё на нас валят. Но Тверской бульвар всё-таки не дадим в обиду" (с.193).

Фалин, как мы видели, — именно из тех, кто "всё на нас валит".

"Многие любят за мою спину прятаться, ответственности брать на себя не хотят, по каждой мелочи на меня ссылаются. Вы человек молодой, дело знаете. Не бойтесь от своего имени действовать, и авторитет ваш будет больше, и люди уважать будут" (с.209).

"При обсуждении у Сталина вопроса об увеличении выпуска бомбардировщиков Пе-2 произошёл такой разговор.

Директор моторного завода Лукин:

— Мала пропускная способность испытательных стендов и дефицит бензина.

Сталин: Нет разве хороших снабженцев?

Лукин: Был у нас хороший снабженец, да его посадили.

Сталин: За что?

Лукин: Да говорят, жулик.

Сталин: Жулики разные бывают. В дом или из дома тащил?

Лукин: Обменял тонну спирта на сто тонн бензина.

Сталин: Бензин-то для завода. Значит, тащит в дом, а не из дома.

Не успел Лукин через день после этого совещания вернуться на завод, а снабженец уже работает" (с.316).

"Сталин не мог спокойно относиться к фактам безразличного отношения командиров к нуждам бойцов. Однажды, выслушав доклады нескольких командующих, прибывших с фронта, и узнав о плохом подвозе питания, он вспылил: "Стыдно!.. Смотрите, — он кивнул на висевшие в кабинете портреты Суворова и Кутузова, — помещики, крепостники, а больше заботились о своих солдатах, больше знали и любили их, чем вы, командиры-коммунисты!" (с.494).

Можно долго продолжать подобные выписки. А вполне ли они достоверны? Вот, судите сами. Яковлев встречался со Сталиным в кремлёвском кабинете, согласно журналу посетителей, с 27 апреля 1939 года по 9 августа 1951-го 102 раза. А ведь ещё были встречи и на квартире, и на даче, и на приёмах. Это объясняется тем, что Яковлев был не только великим авиаконструктором и руководителем конструкторского бюро, но и заместителем наркома авиационной промышленности. Так что Александр Сергеевич — из числа тех, кто имел прекрасную возможность составить представление о личности Сталина. Кроме того, он делал записи о своих встречах со Сталиным. А время написания и публикации воспоминаний: спустя почти двадцать лет после смерти Сталина, да ещё в атмосфере периодических приступов антисталинизма, — исключают всякую возможность желания из лести потрафить кому-то из высокого начальства.

Не может быть, чтобы за двадцать лет знакомства Фалина с Яковлевым они хотя бы раз двадцать не поговорили о Сталине. Да ещё, как я уже сказал, вполне вероятно, что Александр Сергеевич подарил свою книгу Фалину. И что же мы видим в книге секретаря? Не "воспроизведение", не "обобщение оценок" Яковлева, как он обещал, а отвержение и извращение их. А вообще-то трудно себе представить, чтобы такой великий советский патриот, как Яковлев, двадцать лет терпел такого злобного антисоветского "интеллектуала", как Валентин Михайлович Фалин.

Я всегда протестую, когда говорят о крахе, обвале, развале Советского Союза. Нет, страна не развалилась — её предали и задушили вот такие секретари, доктора наук, профессора и орда вскормленных ими чубайсов. Или вот недавно вновь сотрясал атмосферу и экран телевизора замшелой антисоветчиной А. Ципко, тоже работник ЦК. До того зашёлся в приступе злобы, что Александру Проханову, Дмитрию Куликову и другим участникам передачи, русским, вдруг заорал: "Я, в отличие от вас, — русский человек, и знаю русскую историю!".