Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6598 ( № 20 2017)

Сейчас катастрофически не хватает произведений, которые рассказали бы нам о вызовах будущего. О том, какими могут быть эти вызовы, как к ним готовиться, что предпринять... Я догадываюсь о причинах творческого ступора и отсутствия креативного горения по этому поводу у современных авторов. Хорошо было Александру Казанцеву и ранним Стругацким, Ивану Ефремову и Георгию Мартынову, Сергею Снегову и Георгию Гуревичу, другим советским фантастам писать (пусть очень по-разному) о светлом будущем в те времена, когда построение коммунистического общества было твёрдо обещано Программой КПСС и шло по плану. Были обрисованы основные принципы и контуры многообещающего грядущего, а при Хрущёве в 1961 г. даже написан и принят «Моральный кодекс строителя коммунизма». Писателям оставалось только наполнить этот план человеческим содержанием – живыми героями с их характерами, поступками, любовью (в первую очередь к труду, разумеется). Энтузиазм авторов, их новые необычайные идеи стимулировал и сам радостный процесс движения к коммунизму – фантасты описывали, как учёные, инженеры и космонавты совершают чудесные открытия, покоряют пространство и время, разведывают новые пути, чтобы приблизить дивное будущее.

А что сейчас? Прекрасная коммунистическая мечта исчезла из повестки дня, как и энергичное движение к её воплощению. О том, при каком строе мы теперь живём, нынешние идеологи стыдливо лишний раз не говорят. К чему мы неудержимо приближаемся – никто не объясняет. Но людям свойственно верить в лучшее будущее, а не в «конец истории». Кто поддержит позитивный настрой? Здесь бы и карты в руки писателям-фантастам… Да чтоб они рассказали не о далёком будущем, как в научно-фантастической космоопере Роберта Ибатуллина «Роза и Червь» (2016), завоевавшей в 2016 г. несколько престижных жанровых премий, а о времени более близком. Чтобы описали с достоверным оптимизмом возможные варианты не очень далёкого, а главное – светлого грядущего. Попытки прогностического прощупывания будущего, конечно, предпринимаются, но чаще выливаются в антологии, составленные из произведений малой и средней формы. Например, авторы сборника «Российская империя 2.0» (2016) видят мощную, успешную и процветающую Россию при условии восстановления в ней монархии. Составители мемориальной антологии «Мир Стругацких. Полдень и Полночь» (2016), выпущенной в «Эксмо» к годовщине смерти Бориса Стругацкого, понимают будущее, как развитие миров, созданных знаменитыми братьями-фантастами. Авторы же сборника «Магиум советикум. Магия социализма» («Снежный Ком М», 2016) продлевают существование Советского Союза с помощью «социалистической» магии…

Так называемая четвёртая волна фантастов в восьмидесятые годы изо всех сил старалась сделать фантастику полновесной частью большой литературы. А ведь эту задачу и сейчас никто не отменил. «Проектная» фантастика и коммерческие издательские экзерсисы с «попаданцами» и без оных – всего лишь игры-развлечения, эскапический отдых для читателя, пусть и неплохо востребованный. Как, впрочем, и сказочное купание в океане фэнтези любовного толка, собравшее нынче под свои сентиментальные знамёна невиданное количество авторесс и читательниц. Но не исчез и другой читатель, верящий, что большая фантастическая литература не умерла, ждущий масштабных, глубоких и серьёзных художественных произведений, достойных включения в шорт-листы уважаемых литературных премий. В прошлом году для некоторых такой книгой стал грустный роман Марии Галиной «Автохтоны» (2015). Заслуживает внимательного прочтения не укладывающаяся в привычные рамки историческая фантасмагория Вячеслава Рыбакова «На мохнатой спине» (2016). Необычен провокационно-психологический роман Михаила Савеличева «Крик родившихся завтра» (2016). Любопытным открытием для меня была книга молодого писателя Кирилла Фокина «Огонь» (2016), вышедшая в издательстве «Вече». Кстати, по ней на Новой сцене Александринского театра в Санкт-Петербурге поставлен спектакль «Сегодня. 2016». Я надеюсь, нас ждут и другие фантастические сюрпризы. Вот, например, в Питере объявился новый Пелевин, Александр Сергеевич, который абсурдно-мистическим романом «Здесь живу только я» (2016) бросает своеобразный вызов своему популярному однофамильцу.

То ли ещё будет...

Владимир Ларионов

„Свела нас Россия…“

Литература / Литература / И.С. Соколов-Микитов – 125

И.С. Соколов-Микитов и К.А. Федин

Теги:И.С. Соколов-Микитов

Редкий случай писательской дружбы – более 50 лет

В начале декабря 1920 года пароход «Омск», на котором матрос Иван Соколов служил рулевым, пришвартовался в английском порту Гулль. Порт встретил моряков непривычной тишиной: бастовали докеры. Забастовка затягивалась. Пароход не разгружался. Судоходная компания «Добровольный флот», владевшая «Омском», несла убытки. Пароход решили продать. Команда, подлежащая списанию на чужбине, взбунтовалась. Матросы поручили выразить начальству протест рулевому Соколову. Вероятно, он высказан был в столь резкой форме, что капитан Яновский тут же вызвал полицию, чтобы сдать «зачинщика-большевика». Соколова арестовали, на него завели дело. Неизвестно, чем бы оно завершилось, но до суда не дошло. О случившемся на «Омске» узнали из газет супруги-журналисты англичанин Гарольд Вильямс и русская Ариадна Тыр­кова, переехавшие к тому времени из России в Англию. Это были друзья Соколова, они вместе печатались (при лестном соседстве с именами Анны Ахматовой и Александра Блока, Пантелеймона Романова и Алексея Ремизова, Евгения Замятина, Сергея Есенина и др.) в благотворительном сборнике «Пряник осиротевшим детям», выходившем в 1916 году в Петрограде. Под поручительство этих журналистов Иван Сергеевич Соколов был освобождён. Они же посодействовали ему перебраться весной 1921 года в Германию.

Берлин показался Соколову преддверием России – так много было здесь русских издательств, уличных афиш на русском языке, приглашавших на литературные вечера и концерты, в магазинах и кафе звучала русская речь. Было много знакомых имён: Максим Горький, Борис Пильняк, Алексей Ремизов, Андрей Белый, Виктор Шкловский, Владимир Набоков (Сирин), Саша Чёрный (Гликберг), Дмитрий Мережковский и Зинаида Гиппиус, Сергей Есенин и Айседора Дункан... Иван Сергеевич познакомился и близко сошёлся с Алексеем Николаевичем Толстым, показавшимся ему наиболее р у с с к и м среди литературной эмиграции. Соколов-Микитов (псевдоним Микитов был взят Иваном Сергеевичем от имени деда Никиты – Микита по-деревенски, когда он в 1913 году работал секретарём редакции портовой газетки «Ревельский листок», заполняя её страницы самыми разными материалами с различными подписями) быстро вошёл в круг писателей, тяготевших к журналу «Новая русская книга», который издавал бывший питерский критик профессор Александр Семёнович Ященко. Книжные и журнально-газетные издательства охотно и быстро печатали рукописи писателей. В России ещё не затихла Гражданская война, свирепствовали голод и сыпняк, орудовали банды, вспыхивали бунты крестьян, страна мучительно шла к созданию государства, окончательно сложившегося лишь к декабрю 1922 года, а здесь, в относительно спокойном Берлине, создалась некая «обитель творчества». Получил возможность наконец-то заняться литературой и Иван Сергеевич. Менее чем за полтора года пребывания в Берлине у него вышли книги «Об Афоне, о море, о Фурсике и о прочем», «Сметана»; издательство «Грани» выпустило его сборник прозы «Кузовок». Он издал в разных газетах и журналах («Руль», «Накануне», «Жар-птица», «Голос России» и др.) рассказы и очерки, накопившиеся в его матросском баульчике, в том числе очень резкие, антибольшевистские статьи и памфлеты 1918–1920 гг., вызванные событиями Гражданской войны и бесчинством продотрядов, грабивших крестьян при продразвёрстке. На выход сборника «Кузовок» А.С. Ященко откликнулся весьма одобрительной и пространной рецензией, первой в творческой биографии автора. Приведём из неё одну лишь фразу: «...ясность, жизнерадостность и любовность его темперамента позволяют надеяться, что из него выработается, столь редкий у нас, писатель положительных и радостных сторон жизни, представитель пушкинской, единственной нашей здоровой традиции».