Газета Завтра Газета - Газета Завтра 15 (1219 2017)

Он много играл, получал ангажемент за ангажементом. Кто-то радовался успехам, кто-то, как это часто бывает, завидовал, кто-то обвинял в зазнайстве. За высокомерие и зазнайство принимали независимость Миши, его сдержанность. Закрытый, не подвержен чьим-либо влияниям… кажется, он никогда никого ни о чем не просил, в кампаниях никаких не участвовал, в объединения не входил. Он всегда самодостаточен, всегда углублен в свои поиски, самоусовершенствование. Как-то, возвращаясь из Японии, в самолёте мы сидели рядом, говорили о Шестой симфонии Чайковского, разных интерпретациях. Перелёт был долгим, и наша беседа продолжалась всю дорогу. Миша задавал глубокие, профессиональные вопросы, касающиеся и дирижирования. Думаю, он уже тогда желал быть дирижёром, задумывался об этом. И сама судьба распорядилась: он возглавил симфонический оркестр.

Профессии дирижёра, по моему убеждению, нет, конечно. Есть музыкант, которому дано оказывать на оркестрантов влияние в силу своего авторитета, таланта. Практика, когда музыкант-виртуоз прекращает сольную карьеру и становится за дирижерский пульт, сегодня общепринята, авторитет известного исполнителя уже дорогого стоит, поэтому ему и прощаются подчас дирижёрские "грешки". Помнится, дирижировал когда-то и великий Ойстрах. Великий Рихтер пробовал дирижировать, кстати говоря, с нашим оркестром, но сразу же и отказался. Что-то привлекает музыканта в дирижировании? Какая-то есть загадка? Стремление к большей исполнительской свободе? власти? Ведь не всегда даже сам композитор за дирижёрским пультом способен выразить, раскрыть свое сочинение. Так было, например, с Чайковским и его Пятой симфонией. Премьера была "провальной", симфонию забыли на годы, пока её вновь не открыл венгерский дирижер Артур Никиш, не толкнул её в жизнь. Таких примеров много. И я рад, что сегодня Михаил Плетнёв своей твердой устремленностью держит в руках оркестр, Российский национальный оркестр — один из лучших в мире. Интересно, что помогли ему создать оркестр зарубежные поклонники его дарования, любители музыки. Размышляя об этом, как бы сверяю с судьбой Плетнёва и свою жизнь. Ведь без внимания Европы, без приглашения Вены возглавить на десять лет Венский симфонический оркестр, моя карьера как дирижёра вряд ли бы состоялась в Москве, в России.

Постоянный творческий рост Михаила Плетнёва, его успехи как дирижёра, композитора не могут не трогать. Пианист он для меня — номер один. Он уникален. Он ни на кого не похож. Он — со своим мироощущением. Его интерпретации очень тонки, дышат традицией русской культуры, исполнены какой-то рахманиновской глубины. В памяти сохранился дорогой моему сердцу концерт.

Ивановка, бывшее поместье Сергея Васильевича Рахманинова; летний вечер. Недалеко от усадьбы — большой пруд, по берегу которого разместилась публика, в основном, это местные жители. К пруду был вынесен из дома Рахманинова рояль, за ним по холму выстроился Большой симфонический оркестр практически в полном составе… Мы играли концерт Рахманинова… Казалось бы, на влажном воздухе невозможно было ждать звукового разлёта. Но Плетнёв играл так мощно — с такой тишиной и так эмоционально — что о качестве акустики и думать забыли. Это было такое исполнение… как бы вам сказать? Предельная точность в следовании тексту сочеталось с совершенно оголённым нервом… Редкое, уникальное сочетание интеллектуального начала в игре с открытостью чувствам…

Так что я полюбил Мишу с первых дней прослушиваний на Международном конкурсе Чайковского, с первых выступлений с нашим Большим симфоническим оркестром и продолжаю любить сегодня, интересоваться его творчеством, его жизнью и постоянно благодарить судьбу, что свела нас хоть и в кратких эпизодах сложной артистической жизни. Живи и твори долго, Миша, а мы будем радоваться, "болеть" за тебя, а если Бог приведёт — играть вместе с Большим симфоническим оркестром.

Ваш Владимир Федосеев

Татьяна Воеводина 13 апреля 2017 0

На недавней выставке в Экспоцентре "Собственная торговая марка" были представлены предприятия, готовые производить товары под маркой заказчика. Нынче это обычная практика: те "фирменные" товары, снабжённые авторитетными марками, которые мы любим и ценим, производятся на самых разных предприятиях, совершенно не принадлежащих владельцу марки. Конкурирующие "бренды" сплошь и рядом делаются в одном цеху по очереди, не говоря уж о том, что комплектующие у них одни и те же. Фабрики-изготовители остаются в безвестности, да им известность и не нужна: затраты на рекламу, а также продвижение товара лежат на владельце марки. В профессиональных кругах даже сложилось забавное терминологическое разграничение: "производителем" называется тот, кто заказывает товар под своим брендом на фабрике, а сама фабрика именуется "изготовителем". Хозяйки часто спорят, какое растительное масло или фруктовый сок лучше, не ведая, что их буквальным образом "из одной бочки наливают". Таково невинное жульничество современной экономики.

Но это всё присказка. А сказка такая: на выставке практически не было иностранных производителей. Это и впрямь сказка! Ну, разве что парочка китайцев, парочка турок, один итальянец. Погоды они не делали. Сегодня на московской выставке правят бал — российские и белорусские фабрики. Это наинормальнейшая норма, что в России больше всего представлены именно российские производители, но мы настолько отвыкли от нормы и притерпелись к извращению, что норма ощущается как повод для радости и едва не патриотической гордости.

В том, что производство ширпотреба тронулось в рост, ничего загадочного нет. Низкий рубль делает производство "на месте" выгодным, т. к. купить за границей и везти сюда — слишком дорого. Но насколько же узок круг этих производителей: бытовая химия, "пищёвка", косметика, разные щёточки-мочалочки. Вот и всё, что можно сделать на наличной производственной базе, в основе ещё советской. Специальные синтетические ткани для уборки, которые могли бы меня заинтересовать, — в России не производятся. Их не сделаешь "на коленке" — это большое производство: сначала химическое, потом текстильное. В Южной Корее, которая является лидером по производству синтетических тканей, полиэфирные гранулы производят государственные корпорации, а уж на этапе обработки нити, ближе к концу технологической цепочки, подключаются частники.

Частник никогда не возьмётся за такое большое дело: оно окупится "не в этой жизни". Мало того, частнику нужна промышленная инфраструктура, которую он сам никогда не создаст. Об этом говорил нобелевский лауреат по экономике Джеффри Сакс в книжке "Конец бедности". Он, наконец, открыл, что рынок сам по себе никогда не приведёт к развитию бедных стран: государство должно создать инфраструктурный скелет экономики.