Александр Севастьянов - Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории

…Неизбежно получается, что Гитлер «работал» на Вейцмана, и последний уже в 1937 году об этом «проговорился»» [57].

Не берусь судить, вполне ли прав Кожинов, формулируя свой вывод с такой определенностью. Но приходится все же задуматься о том, что во Второй мировой войне свои скрытые интересы были, пожалуй, у всех сторон. Политика изведения евреев из Германии, а затем и Европы была не слишком последовательна (по некоторым сведениям, оккупационные власти еще застали в Берлине 1945 года еврейскую общину в 200 тыс. чел.), но в целом соответствовала планам сионистов. В этой связи нелишне напомнить, что высокопоставленным гестаповцем Адольфом Эйхманом еще в 1940 году в Лиссабоне было широко заявлено немецкое предложение ко всем странам о приеме эмиграции всех европейских евреев из Германии. Предложение было повторно и официально представлено Берлином в 1941 году. Это была реальная альтернатива тому, что потом получит название Холокоста: прежде чем приступить к уничтожению евреев, Германия просила другие государства предоставить евреям убежище. Но никто – ни Англия, ни Америка, ни другие завзятые страны-юдофилы – на это не откликнулся [58](только Советский Союз принял большое количество еврейских беженцев, но… из Польши). Чем и был предопределен тот вариант «окончательного решения еврейского вопроса», который вошел в историю как самая известная трагедия XX века.

К сказанному следует добавить, что до самого конца 1930-х годов даже единоверцы немецких евреев из других стран зачастую комментировали немецкие события в духе терпимости. А палестинские евреи, заинтересованные в притоке еврейских иммигрантов на Ближний Восток и имевшие свои особые отношения с Гитлером, так прямо заявили, что национал-социализм спасет Германию. Во время нацистской кампании после поджога рейхстага в поддержку гитлеровского правительства и его репрессивных мер выступил «Еврейский национальный союз». Посвященные знают также о колоссальной финансовой поддержке, оказанной американскими евреями Гитлеру в период его восхождения к власти [59].

Непростой человек – верховный сионист Хаим Вейцман, 6 сентября 1939 года объявивший войну Германии от лица всех евреев мира [60], – был в течение более тридцати лет главным конфидентом Черчилля по многим вопросам вообще, его главным консультантом по проблемам сионизма и главным партнером по практической политике, сколько-нибудь связанной с еврейской проблемой (а с ней мало что не связано). Как мы помним, Черчилль смотрел на Вейцмана вечно восхищенным взором, ни в чем не отказывал, заверял его в своей полной преданности как «тигр сионизма», поддерживал постоянный контакт. Если вдуматься, влияние Вейцмана очень многое объясняет в тех методах, которые использовал Черчилль для достижения своих целей. И еще больше – в той политике, которую Черчилль неуклонно проводил в течение всей жизни в плане трех самых главных жизненных задач: сокрушения гитлеровского Третьего рейха (удалось), создания Израиля (удалось) и сокрушения России (не удалось).

И еще одно. Во «Введении» я рассказал о статье Станислава Кожеурова, Ивана Фадеева и Алека Д. Эпштейна под названием «Уинстон Черчилль и сионизм: история метаний», в которой авторы намекают, что Черчилль-де недостаточно защитил евреев от Холокоста. Они, в частности, пишут:

«Уже находясь на посту премьер-министра, он игнорировал множество докладов чиновников МИДа, призывавших предпринять какие-либо конкретные действия по предотвращению Холокоста. Маковский упоминает о том, как в 1943 году Черчилль отклонил предложение министра иностранных дел Идена начать переговоры с немецким правительством и руководством других держав Оси о разрешении нескольким тысячам евреев покинуть эти страны и перебраться в Палестину… Многие военные предлагали Черчиллю проведение специальных операций, дабы помешать нацистам проводить уничтожение евреев или, по крайней мере, уменьшить его масштаб. Глава польского правительства в изгнании Владислав Сикорский в конце 1942 года обратился к премьер-министру Великобритании с просьбой санкционировать и поддержать материально и технически акцию польских военно-воздушных сил по уничтожению подъездных путей к ряду концлагерей на территории Польши – Черчилль своего согласия на этот шаг не дал. В 1944 году, через несколько дней после высадки союзников в Нормандии, британские военные представили проект уничтожения железных дорог, ведущих к Освенциму. Черчилль и Иден также отклонили этот план…» [61].

Авторы статьи делятся своими соображениями о причинах того или иного действия или недействия Черчилля. Но при этом ни словом не упоминают о принципиальных установках сионизма вообще и Вейцмана в частности, которые раскрыты Кожиновым. Я не могу углубляться здесь в детализацию проблемы, но и закрыть на нее глаза себе и читателям тоже не могу.

Если исходить из только что рассказанного, то можно бы подумать, что преследования евреев в Германии, начавшиеся с приходом Гитлера на пост канцлера, были скорее предлогом, чем причиной антигитлеровской и антигерманской кампании, которую повел Черчилль, начиная с 1933 года. Однако если иметь в виду чисто личные мотивы нашего героя, то выбранная им роль защитника евреев и гонителя их гонителей, безусловно, каждый день подвигала его к усиленной и максимально публичной деятельности. Произвольно выйти из этой роли, забыть о ней хоть на мгновенье было уже невозможно. Если это и была маска, то она приросла к лицу.

Тут полезно понять следующее.

Обострение антисемитизма в Германии 1920–1930-х годов было напрямую связано с огромным, лавинообразным наплывом туда евреев из СССР и Польши, где проживало их абсолютное большинство в мире перед Первой мировой войной. Именно судьба российских и польских евреев-ашкенази, соответственно, вставала в центр проблемы (как в самой Польше, так и в Германии [62]). А они бежали из России от прелестей Гражданской войны (погромов) и большевизма (нищеты и разрухи), а из Польши – от крутых польских националистов, «пилсудчиков», правивших бал в этой новообразованной стране. Польский национализм, вдохновляемый с самого верха, был не слабее немецкого, и поляки не меньше, если не больше самих немцев, были заинтересованы в окончательном решении еврейского вопроса [63]. Милая подробность: еще незадолго до Второй мировой войны правящие круги Польши всерьез и подробно обсуждали с лидерами Германии, Англии и Франции предложение о депортации всех польских евреев на остров Мадагаскар (французский протекторат). Поляки здесь явно опережали немцев, вот евреи и бежали от них к немцам, не подозревая еще, что их ждет. Немцы кусали губы, наблюдая этот поток…