Анатолий Фоменко - Правильно ли мы понимаем историю Европы и Азии? Книга III (Русско-Ордынская империя)

Например, известное Женевское озеро называется в самой Женеве Leman, то есть попросту Лиман. Так оно обозначено на современных картах, изданных в Швейцарии. А «Женевское озеро» — это его второе название. Напомним, что по-русски и по-украински «лиман» означает «залив» (В.И. Даль).

Возможно, и само название «Женева» происходит от славянского слова «новое». На эту мысль наводит надпись на старом камне, который выставлен в археологическом музее в подвале древнего собора Св. Петра в Женеве. Этот камень лично видел один из авторов настоящей книги, Г.В. Носовский, в 1995 году. На нем выбито: «Navae» (дальше неразборчиво). Современная табличка сообщает, что на камне написано название города Женевы в форме «Genavae». Но никаких следов букв «ge» на камне не просматривается, хотя эта его часть хорошо сохранилась. Не исключено, что первоначальное название города было именно таким, каким мы видим его на камне, то есть Navae = Новое, а приставка «ge» могла появиться позже. Например, как сокращение от слова «город». Полное название Женевы, таким образом, могло означать попросту «Город Новый». Сокращенно: G-Navae.

Таких примеров множество. Так, название «Вена» может происходить от славянского слова «венец». «Царский венец», «корона», что вполне соответствует имени столичного города. Кстати, прежде название города Вены писалось по-русски через ять — так же, как и слово «венец». Отметим, что, как правило, ять не ставилось в словах неславянского происхождения. Либо слово «вена» происходит от имени славянского племени венедов (см. ниже).

Еще пример — название города Венеции. Оно, возможно, тоже происходит от славянского «венеды» или «венды». О названии «вендов» сказано, например, в словаре Фасмера в статье «Венден». Изложенная в ней гипотеза подтверждается тем, что, оказывается, раньше венецианцев по-русски так и называли — «венедици» или «венетиане».

Следующий пример — откуда произошли названия известных всем западноевропейских рек Рона и Рейн?

Некоторые ученые, в частности А.С. Хомяков, А.Д. Чертков, утверждали, что бассейн реки Роны был заселен славянами. А современные жители этих мест являются их потомками. В этой связи любопытно посмотреть, что означает «рона» на славянских языках? В «Этимологическом словаре русского языка» Фасмера (т. 3) читаем: ронить, роню означает на сербском и церковно-славянском пролить, на словацком — течь, струиться. Практически на всех славянских языках — проливать. Оказывается, существовало в древности верхненемецкое слово «rinnan», означавшее течь, бежать. Точно такое же слово и с тем же значением имелось и в готском языке. Да и по-английски «run» означает — бежать, течь, расплываться, наливать воду и т. п.

Все эти значения хорошо подходят для названия реки. Причем, подчеркнем, именно в славянских языках этот корень является общераспространенным до сих пор.

По-видимому, отсюда происходит также и название германской реки Рейн.

Область Франции, граничащая с Испанией и находящаяся недалеко от устья Роны, западнее ее, еще на картах XVIII века называлась Руссильон (Русский Илион, то есть Русская Троя).

Так, может быть, правы были некоторые историки XIX века, утверждавшие, что территория бассейна Роны была когда-то заселена славянами? Да и не только она одна в Западной Европе.

Но в таком случае возникает правомерный вопрос: не входила ли бывшая Германия, или хотя бы Пруссия, в состав Великой, то есть «Монгольской», империи? Или, быть может, в средние века «русские», или «п-русские», жили на территории Германии и на части территории современной России? А затем территории Германии и Пруссии слегка, но далеко не полностью, очистились от славян. Бывшие ареалы их распространения онемечились. О прежнем славянском прошлом было почти забыто.

Часть же славян, выдавленная обратно на восток, вернулась, в частности, на территорию современной России — к своим соплеменникам-славянам. И унесла с собой некоторые следы западной культуры, в том числе латинские названия, имена, обычаи.

Если Великая = «Монгольская» империя включала в себя Пруссию и Чехию, то появление имени «татар» в названии Татрских Гор также вполне естественно.

Итак, названия могли перемещаться при завоеваниях.

Романовская история уверяет нас, будто бы некие загадочные кочевые народы «татаро-монголы» завоевали Русь. Но еще Н.А. Морозов справедливо отмечал, что кочевые народы вряд ли могли выступать в роли завоевателей огромных культурных территорий или больших развитых государств.

Морозов: Кочующие народы по самому характеру своей жизни должны быть широко раскинуты по большой некультивированной местности отдельными патриархальными группами, неспособными к общему дисциплинированному действию, требующему экономической централизации, то есть налога, на который было бы можно содержать войско взрослых холостых людей. У всяких кочевых народов, как у скоплений молекул, каждая их патриархальная группа отталкивается от другой, благодаря поискам все новой и новой травы для питания их стад.

Соединившись вместе в количестве хотя бы нескольких тысяч человек, они должны также соединить друг с другом и несколько тысяч коров и лошадей и еще более овец и баранов, принадлежащих разным патриархам. В результате этого вся ближайшая трава была бы быстро съедена, и всей компании пришлось бы вновь рассеяться прежними патриархальными мелкими группами в разные стороны, чтобы иметь возможность подолее пожить, не перенося своих палаток каждый день на другое место.

Вот почему априорно должна быть отброшена, как чистейшая фантазия, и самая идея о возможности организованного коллективного действия и победного нашествия на оседлые народы какого-либо широко раскинутого кочующего народа, питающегося от стад, вроде монголов, самоедов, бедуинов и т. д., за исключением такого случая, когда какая-нибудь гигантская, стихийная катастрофа, грозящая общей гибелью, погонит такой народ из гибнущей степи целиком на оседлую страну, как ураган гонит пыль из пустыни на прилегающий к ней оазис.

Но ведь даже и в самой Сахаре ни один большой оазис не был навсегда засыпан окружающим песком и по окончании урагана снова возрождался к прежней жизни. Аналогично этому и на всем протяжении нашего достоверного исторического горизонта мы не видим ни одного победоносного нашествия диких кочующих народов на оседлые культурные страны, а лишь как раз наоборот.

Значит, не могло быть этого и в доисторическом прошлом. Все эти переселения народов взад и вперед накануне их выступления в поле зрения истории должны быть сведены лишь на переселение их имен или в лучшем случае — правителей, да и то из более культурных стран в менее культурные, а не наоборот.