Газета Завтра - Газета Завтра 603 (24 2005)

Разумеется, автор не скрывает своего негативного отношения к советскому периоду отечественной истории, когда "правильная" экономическая экспансия была заменена "неправильной" военно-политической, а внутри СССР "Россия стала передаточным звеном западных достижений (?! — В.В.) в науке и технике на Восток и механизмом по трансформации местных народов из азиатской цивилизации в европейскую (??! — В.В.)". Но эти и другие "перехлесты" вполне можно списать на то обстоятельство, что Шапталов, хоть и не либерал, но демократ "чистой воды", а его понимание демократии, вытекающее, по всей видимости, из исследований Р.Пайпса (демократия — власть собственников), просто заставляет расценивать, например, сталинскую Россию как тоталитарное общество и петь осанну "западным демократиям", по пути которых должно следовать всем без исключе- ния народам и государствам мира.

"Военно-политическая экспансия приводит к насаждению в обществе фобий — страха перед врагами, которые якобы денно и нощно думают над тем, как погубить страну, и потому властям приходится держать государство в постоянной боевой готовности; рождается милитарист- ская логика мышления и поведения. Если превалирует экономическая экспансия, то она способствует активизации мобильной части населения и формированию типа мышления, ориентированного на достижение конкурентного успеха. В результате складывается ментальность, нормы жизни, в соответствии с которыми люди делают всё, чтобы свой быт — жилища и окружающий ландшафт — сделать добротным и привлекательным. Уютные Западная Европа и Северная Америка — тому подтверждение. Остальным народам остается заимствовать успехи экспансионистских наций" и т.д.

Разумеется, историю "уютных" США и Европы очень трудно свести к одной только "экономической экспансии", но при большом желании, позабыв на время о крестовых походах, "дипломатии канонерок", "Дранг нах Остен", Вьетнаме и прочем в том же духе, — всё-таки можно. Вопрос в том, нужно ли?

Повторюсь, что книга Бориса Шапталова важна не своим "экспансионистским" вектором и даже не убийственной критикой современного российского "либерализма" с "демократических" позиций. Она важна прежде всего как явный симптом огромных ценностных, аксиологических сдвигов, которые произошли буквально во всех слоях "постсоветского" российского общества и которые сегодня обретают новое качество, очевидно выходя за рамки "классического" аксиологического треугольника 80-х: "целостность—системность—интеграция".

Традиционная формула, которой эфиопские военачальники сообщали своему негусу об очередной победе на поле битвы, была такова: "Кто погиб — погиб, кто бежал — бежал". А Сталин на известную строку "Бежали робкие грузины" как-то ответил: "Робкие грузины бежали, а смелые остались". Точно так же происходит сегодня и с "новой Россией": кто погиб — погиб, кто бежал — бежал, а кто остался — тот остался навсегда. И тем, кто остался, прочесть книгу Бориса Шапталина будет весьма небесполезно. "Ф.Рузвельт сказал: "...Мера жизни государства — его воля к жизни". А воля к жизни и человека, и государства проявляется в борьбе, а не в паразитарном существовании за счет даров природы или достижений других. Так что выбор за нами".

КРЕМЛЬ И НИЖНИЕ АВЧУХИ Большая политика на малой моей родине

Путь в мою деревню Нижние Авчухи из центра Москвы — простой. С Ленинского проспекта — все прямо, прямо и прямо. Надо ехать, никуда не сворачивая, по Киевскому шоссе. Слева останется Калуга, справа потом — Брянск. И через полчаса — вот поворот к Нижним Авчухам.

Стоп. Приехали. Предлагаю взглянуть, как за 400 километров прямой дороги от Кремля в брянской деревне напрямую отражается свет кремлевских звезд. Свет большой политики — в прошлом и настоящем.

Когда в дугу проклятого врага согнула Курская дуга, крупные войска немцев были переброшены на Брянщину. С приказом закрепиться на ней и любой ценой перекрыть наступление Красной Армии на Киев, Харьков и Гомель.

В нашем Брасовском районе бои шли страшно ожесточенные. Окрест Нижних Авчухов — на Красном поле, в Матюхином логу, на Роднухиной горке, у Жуткого вира окопалась чуть ли не целая немецкая дивизия. Окопалась и не отступила. Ее уничтожили. Но вместе с деревней.

Осенью 1943 года авчушанские старики, женщины и дети, прятавшиеся от бойни в лесу, вернулись на пепелище. Рядом со сгоревшими избами — трупы немцев, оружие, боеприпасы, стреляные гильзы…

Той осенью Нижние Авчухи ушли под землю — в погреба и землянки. Спасала все потерявших авчушан природа. Нужны дрова — вот он лес. Рыбы в речке — полно. Ловить окуней, лещей, щук, налимов можно было даже в лютый мороз — стоит только прорубь прорубить. Выживали авчушане и охотой — дичи и зайцев тогда в нашем краю было несметно. Тем не менее — авчушане видели сны о корочке хлеба…

Еще гремела война, еще главным в стране был лозунг "Все для фронта, все для Победы", но уже весной 1944 года в Кремле решили, что Нижние Авчухи и прочие бедствующие русские деревни не должны быть брошены на произвол судьбы. Авчушанский колхоз этой весной получил в дар от государства семенную рожь, десять лошадей, телят и солому для крыш вновь поставленных конюшни и фермы.

Государственный лес крестьянам Нижних Авчухов выделялся бесплатно. И как только в 1945 году стали прибывать демобилизованные мужики-фронтовики, наша деревня выбралась из погребов и землянок.

Избы каждой семье строили всем миром. Всем миром и отмечали новоселье. Нижние Авчухи коллективно возрождались из пепла, и все крестьяне верили — впереди у деревни самая счастливая жизнь. И для такой веры были основания.

В первое после войны пятилетие в новых избах в Нижних Авчухах частенько появлялись незваные гости — вербовщики. То есть уполномоченные по набору рабочих на стройки в разрушенных городах Украины и Белоруссии. Вербовщики гарантировали молодым авчушанам выдачу им паспортов, прописку в общежитиях, сулили приличные заработки и получение в недалеком будущем квартир в восстановленных городах. А что слышали в ответ?

— Жить в Донецке или Минске, конечно, хорошо, но в Нижних Авчухах лучше.

По словам старейшины нашей деревни деда Глеба, тех авчушан, которые в послевоенную пору поддались соблазну города, можно пересчитать по пальцам одной руки. Ну, чего ради менять привычный, милый сердцу уклад жизни в деревне, если в ней наступает благодать?

Авчушанский колхоз за пятилетие после победного салюта обзавелся не только конюшней и коровником, но и свинарником, птичником и пасекой. На полях колхоза выращивали рожь, картофель, овес, ячмень, гречиху, сахарную свеклу. Колхозу устанавливался план — столько-то продукции сдать государству. Все, что производилось сверх плана, делилось между колхозниками. По трудодням. Уравниловки при том не было. Трудовой день доярки стоил вдвое-трое больше трудового дня сторожа, день жатвы серпами оценивался выше, чем день покоса. По трудодням распределялись и деньги, полученные от государства за сданную по плану продукцию.