Газета Завтра - Газета Завтра 49 (1201 2016)

Альбом - фирменный консервативный-семидесятнический саунд, движение в сторону харда, фолк-рока и отчасти даже прогрессива, обаятельная скрипка, вкрадчивый голос Григоряна.

Чёртова дюжина песен — подавляющее большинство недавнего "производства", но имеются и доведённые до ума композиции из творческих погребов группы. Есть очевидные удачи вроде "Супермаркета" или "Верёвки и мыла", кстати, оба номера не особо привычно‑"крематорские".

Тем, кто играет в эти игры, — восторг и вдохновение наверняка гарантированы. Остальным сложнее. Мир "Крематория" — привычный паноптикум, в котором обильно представлены исторические и литературные герои, оказавшиеся в актуальных или вне­временных ситуациях. (Во многом, "Крематорий" - многолетнее развитие идеи песни "Уездный город N" Майка Науменко). Новым альбомом крематорский "именной указатель" обильно пополняется — есть Ричард III, Брюнхильда, Гудвин и Цезарь. И если исторический Цезарь был великим популистом, то здесь скорее символ. Горькая "Жизнь", бесполезное "перпетуум-мобиле", "Бенито Хуарес" как прощание с пацифистскими иллюзиями, хотя всё-таки сложно понять, почему под "крематорский" волюнтаризм попал именно мексиканский президент-реформатор из позапрошлого века — вероятно, привлёк легендарный маленький рост политика.

Главная фишка пластинки — альбом подан аудитории как аудиокнига с прологом-эпилогом, с развитием сюжета, композиции здесь выстроены в определённом порядке. "Суждения о состоянии человека в этом мире, и не только в реальном, но и потустороннем. А альбом в целом — история одного человека в отражении действительности. И в данном случае я попытался через персонажей с разных ракурсов заглянуть в себя". А те самые люди-невидимки — "частично это портреты моих друзей, знакомых, людей, бывших мне когда-то близкими. И сейчас это больше похоже на виртуальное кладбище. Одних уже действительно нет, другие, к счастью, здравствуют, но давно превратились в бледную тень тех людей, которыми когда-то были. Но за каждым из них был блистающий мир, если не сказать — вселенная", - заметил Григорян.

Но ведь схожий вопрос звучал и в адрес героев русского рока уже лет двадцать пять: как получилось, что не заметили иных времён, в результате чего сцена зачастую превратилась в цирк? Кстати, в одном интервью по поводу новой пластинки Григорян, судя по всему, лихо путает август-91 и октябрь-93. Понятно, что художник может весьма своеобразно воспринимать времена и сроки. Однако эпохальные события недавнего прошлого не стоит смешивать, если пытаешься разобраться с днём сегодняшним. Те же самые истории, когда "каждый летал там, где желал" вырастали на почве мощнейшего гуманитарного порыва. А вот в мире супермаркета многие подобные интересы странным образом трансформируются или исчезают вовсе.

"Люди-невидимки" — альбом неожиданно грустный, ядовитый, местами даже жестокий. Это "Крематорий", утративший радость "иллюзорного мира", раздосадованный современностью и её населением. Хотя лазейку Григорян сотоварищи всё-таки оставляют. Но неизбежно возникает вопрос: а так ли уж сам "Крематорий" далёк от "людей-невидимок"?

Белый кот на воеводстве

Татьяна Воеводина

Крёстная и бывшая няня моей дочки вернулась из родного Запорожья. Она с семьёй давно в России, но теперь вот получила "самую окончательную бумажку" на российское гражданство. Но для получения пенсии (российской!) ей надо ещё какие-то справки с Украины. Я желаю этой доброй женщине всех благ, но, честно говоря, мне странно, что при общей бедности мы ещё и чужим пенсионерам платим пенсию. Небольшую, но всё-таки. Но я, собственно, не об этом — я о майданной трёхлетке.

Сейчас ведь исполняется три года событиям на Майдане.

У этой женщины, назовём её тётей Зиной, на Украине сестра с семьёй — мелкие предприниматели, тянут локальные сети. Вернее, раньше тянули. Теперь работы нет радикально: их клиенты — предприятия, а они теперь не работают. Или им не до сетей. Зинина родня, прежде жившая в скромном достатке, дошла до крайности: не хватает даже на еду. Отключили холодильник: он у них большой, электричества жрёт порядочно, а держать в нём нечего. Пару сосисок можно держать и на балконе. И это, извините за пошлый термин, средний класс, мелкая буржуазия. Тот самый легендарный собственник, основа стабильности, фундамент демократического государства.

Прежде эти люди были прилежными адептами "гiдности", вхождения в Эуропу и прочих майданных ценностей. Мелкая буржуазия вообще очень склонна к конформизму: что от начальства говорят — то и верно.

И вот в трёхлетний юбилей Майдана что-то в их сознании сдвинулось. Не зря, видно, говорят, что холодильник всегда победит телевизор. Вот он и победил. Тот самый — огромный, престижный, дорогой — ныне выключенный. Говорят: "Нас обманули". Кто обманул? Американцы: поманили и бросили. Предварительно посадив на шею команду проходимцев-кровососов. А теперь гадкий Трамп вообще готов их бросить "посреди степей" на произвол судьбы. Все, все обманули. Обещали, что будет развитие и процветание, а вышло — "дуже погано": заводы, которые ещё сохранились, — закрываются, работать негде. Очень надеялись на безвизовый въезд в Эуропу, а оказалось, что въезд-то будет не для работы. И то сказать, работы своим не хватает.

Собственно, подобные разговоры я слышала неоднократно и от своих сотрудников — украинских продавцов "Белого кота". И меня неизменно изумляет какая-то прямо детсадовская политическая наивность. Говорят, в революционные эпохи массы быстро набираются опыта и избавляются от иллюзий. Ничего подобного! Иллюзий, самых нелепых, ещё сколько угодно. Люди с высшим образованием (например, бывший соученик моего мужа по московскому Физтеху, живущий в Киеве) искренне верят, что после соединения с западными демократиями у них пойдёт промышленное развитие, процветут науки и технологии и плюс к этому — вероятно, в качестве бонуса от судьбы — искоренится коррупция.

Как можно столь нелепо заблуждаться? Как можно было предположить, что на предельно насыщенном западном рынке найдётся место украинским товарам? В мире идёт борьба за рынки, и вдруг хозяева мира потеснятся и любезно попросят в первые ряды любезных их сердцу укров? Так это представляли? Не так? Тогда как?

Ну ладно, в каком-нибудь 1990-м ещё можно было в это верить, но теперь-то, теперь… Кстати, именно в 1990-м я была по работе в Кишинёве и там беседовала с высокопоставленными молдавскими деятелями. И они мне совершенно искренне и с большим энтузиазмом рассказывали: вот они обретут независимость, и всё будет дивно. Они будут продавать на Запад свою сельхозпродукцию, — например, помидоры, — и в обмен купят всё, что им надо: и машины, и оружие, и всё на свете. Я несказанно изумилась: рынок овощей поделён и закреплён, новичков там не ждут. Ну ладно, это было давно: впереди был развал СССР, распыление по городам и весям разных стран, России в первую очередь, одураченных людей из бывших советских республик. Но теперь-то? Как можно думать такие детские нелепости?