Газета Завтра - Газета Завтра 17 (1169 2016)

Есть также трудноустранимые факторы. Например, очень важный момент: как выйти на рынок со своей продукцией, если данная рыночная ниша уже занята? Здесь серьёзный производитель — и тот может промахнуться. Эта ситуация существует во всех отраслях, даже в некоторых сырьевых. Та же нефтянка довольно долго была в льготных условиях просто потому, что мировые цены на нефть были довольно высокие. Хотя средняя себестоимость добычи нефти была ниже, чем у нас в стране. И если, не дай Бог, средние цены на нефть сохранятся около уровня средней себестоимости, то всё наше производство станет убыточным.

И потом, довольно часто говорят: почему бы нам в нашей стране цены на сырьё не поддерживать искусственно низкими? Но проживёт ли тот, кто добывает сырьё, если он будет в народное хозяйство поставлять его по низким ценам? Это неизвестно.

А самое главное, что тогда будет мешать купить по низкой цене сырьё и продать его на Запад, если у нас не будет контроля за внешней торговлей? Можно, конечно, искусственно дотировать цену на сырьё. Отчасти это делалось по некоторым видам, но только по тем видам сырья, которые частник не может продать. По газу, например. Чисто технически это довольно тяжело.

Вот какая ситуация, и если такие условия сохраняются, то в рыночной экономике ни один производитель работать не может. Многие страны, которые только выходили на мировую экономическую арену, сначала не могли справиться со старыми производителями. Что в этом случае делается? В этом случае прибегают к политике протекционизма. Это понятие XIX века, но такие вещи практиковались чуть ли не с античности. В чём суть? Экспорт готовой продукции государство должно облегчить — это первый пункт программы. Иногда даже дотировать. Если мы хотим завоевать рынок, государство должно поднапрячься и из своих доходов помочь частному экспортёру. И, кстати, мы сейчас говорим не о каких-то вариантах социализма или коммунизма, мы говорим о рыночной экономике. Этим и сейчас многие занимаются. Не только Китай.

Дионис КАПТАРЬ. Все развитые страны это делают.

Андрей ПАРШЕВ.Да. А теперь второй пункт. Должен затрудняться экспорт сырья, вплоть до прямого запрета. По импорту должна быть зеркально обратная картина. Импорт факторов производства, то есть сырья и оборудования для производства должен быть максимально облегчён. Обычно экспорт сырья запрещается какими-то тарифными или техническими регулирующими мерами. Такое даже у нас иногда практиковалось. В 2007-м году, например, вводились повышенные пошлины (очень небольшие на самом деле) на экспорт леса-кругляка. Осложнили экспорт сырья для целлюлозно-бумажной промышленности. На следующий год "великое чудо Маниту": пошли вложения в переработку леса на нашей территории; в деревообрабатывающие заводы по производству целлюлозы, бумаги и так далее. Сразу был виден эффект. Но где-то через год-два, по просьбе наших финских партнёров и друзей, эти повышенные экспортные пошлины были отменены…с понятными последствиями.

Дионис КАПТАРЬ. Андрей Петрович, а что будет, если вы выставите высокие пошлины? Цены на товары ведь повысятся.

Андрей ПАРШЕВ.В чём тут проблема? В том, что потребитель в этом случае действительно получает некие добавочные потери, но на самом деле не очень большие. То есть оказывается, что импортная продукция в стране становится дороже где-нибудь процентов на 10-15-20. А вот сейчас и без всякого протекционизма цены сильно взлетели.

Дионис КАПТАРЬ. При введении пошлин цена поднимется, как минимум, на столько, на сколько процентов введена пошлина.

Андрей ПАРШЕВ.А очень высокая пошлина и необязательна, 20-процентная пошлина — это уже достаточно много. Между прочим, довольно часто на политику государства грешат не совсем честные ритейлеры. Обычная ситуация, когда продавцы, объясняя высокие цены, всё сваливают на высокие пошлины. Это очень старая проблема. Многие либералы любят утверждать, что политика протекционизма приводит к росту цен для потребителей. Но ещё Менделеев, который о себе сказал, что он в первую очередь экономист, а уж во вторую — химик, признавался, что он последовательный протекционист. Он говорил, что российское чиновничество, как и все потребительские, не производящие классы, не понимает пользы протекционизма, его очень сложно убедить.

Сколько говорят о привлечении иностранных инвестиций, но инвестиции куда уйдут? В спекулятивный капитал, где гарантирован хороший процент прибыли. Например, куда недавно вложились? В новую автомагистраль из Москвы в Питер, потому что там прибыль-то фиксированная. Хочешь-не хочешь, а заплатишь. В производства на нашей территории никто вкладывать не хотел, не хочет, и не захочет никогда. Посмотрите на ежегодный отток капитала из России…

Дионис КАПТАРЬ. Всё это старо, как мир.

Андрей ПАРШЕВ.Первую лекцию по теории и практике протекционизма, из известных мне, провёл, как ни странно, английский посол Джон Меррик в 1616-м или 1618 году перед Думой и царём Михаилом Фёдоровичем Романовым, где он объяснил, как на его родине в Англии создали знаменитое английское суконное производство. Король своим указом просто запретил вывоз необработанной шерсти, экспорт стал возможен только в форме готового сукна. И экспортёры шерсти, скрипя зубами, организовали производство в Англии. Начали выпускать сукно. Затем король запретил ещё и неокрашенную шерсть экспортировать.

И собственно, к чему он такую лекцию прочитал? К тому, что мы вывозили пеньку и смолу, обеспечивая парусный флот той же Англии значительной долей всех потребных материалов. Царь Михаил не сразу согласился, он проконсультировался со специалистами, и действительно оказалось, что в цену готовых смолёных канатов закладывается тот самый человеческий труд, который является главным богатством государства. Соответственно, процент и пошлина получаются повыше — это прибыль казне. И соответствующий указ был проведён. В результате вместо сырой пеньки и сырой смолы пошли смолёные канаты. Впоследствии производство этих канатов стало настолько эффективным, что правительство даже немного ослабило эти ограничения. И при Петре на бирже уже можно было купить и смолёный канат, и несмолёный.

Есть ещё некоторые детали. Например, отдавать экономическую политику на откуп финансистам — не совсем правильно. Вообще объединять экономическое развитие и торговлю, как у нас в своё время под товарища Грефа объединили, — неправильно, потому что собирать проценты с торговых оборотов для казны — это задача фискальная, минфиновская. Это не экономическое развитие. Тут есть соблазн собрать с оборотов прибыли как можно больше. Это приводит к росту налогов без роста прибавочного продукта. В чём была заслуга правительства императрицы Елизаветы Петровны? Оно отменило внутренние таможни, поскольку они взимали налог с оборота. Остался только контроль внешнеторговых операций. Мы очень легко найдём параллели в нашей современной экономической политике. Что, например, означает рост платежей за перемещение товаров внутри нашей страны? Это те же самые внутренние таможни. Как сказал один наш государственный деятель, которого нельзя вспоминать: для нашей страны вопрос транспортных тарифов — не экономический, а политический.