Газета Завтра - Газета Завтра 16 (1168 2016)

Любые машины странным, загадочным образом связаны с жизнью общества, с жизнью человека, с жизнью человечества. В основе такой станции, как Чернобыльская или Саяно-Шушенская, лежит не только чертёж, не только энергетическая модель, не только идеология машины. В такие суперстанции — всегда! — заложена идеология государства в целом.

Такие огромные, гигантские сооружения символизируют строй и общество. И когда социум начинает шататься, дрожать, разлагаться на молекулы, когда из социума улетает энергия и улетают духи, то машины чувствуют это так же, как и люди.

На фото: Александр Проханов на ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы, весна 1986 года

Трагедии и перспективы

Ларион Лебедев

Технологии Чернобыль Фукусима Общество Наука

атомная энергетика: не ошибается тот, кто ничего не делает

Чернобыльская катастрофа была далеко не первой в истории атомной энергетики, которая началась со знаменитой "Чикагской поленницы‑1" 1942 года. Мировой список радиационных аварий, связанных с практическим изучением и использованием энергии расщепляющихся ядер, формально начинается с 12 декабря 1952 года, когда в канадской лаборатории Чок-Ривер произошёл переход цепной реакции в неуправляемый режим с расплавлением активной зоны реактора, а отечественный — с 29 сентября 1957 года, с так называемой "кыштымской аварии": взрыва высокорадиоактивных отходов спецхимкомбината "Маяк" в одной из ёмкостей хранения. До Чернобыля радиационные аварии происходили больше десяти раз: и в Советском Союзе, и в США, и в Великобритании, и в Канаде, и во Франции.

И, видимо, такие инциденты неизбежны, поскольку атомная энергетика — отрасль весьма молодая, технологии получения и утилизации энергии делящихся ядер непрерывно изменяются и развиваются, поэтому каждый новый шаг вперёд неизменно сопряжён с новыми, ранее неизвестными и даже непредсказуемыми угрозами или комбинациями таких угроз. Более того, наверное, ни одна технология не может развиваться без аварий и катастроф, и атомная энергетика — вовсе не исключение из общего правила.

Сколько катастроф было с ракетами, сколько в космосе, сколько с подводными лодками… В угольной промышленности, в газовой, в нефтяной — вспомним хотя бы взрыв платформы Deepwater Horizon, принадлежавшей компании ВР, в Мексиканском заливе 20 апреля 2010 года. Кстати, не исключено, что глобальные последствия этой катастрофы: экологические, климатические, цивилизационные и т. д. — нами в полной мере, до конца ещё не осознаются…

Однако несомненно, что Чернобыльская катастрофа занимает и в общем ряду техногенных катастроф, и в истории атомной энергетики особое и, можно сказать, поворотное место,что привело не только к свёртыванию программ развития "мирного атома" во всём мире и даже к их полному закрытию в ряде государств — например, в Германии, Австралии и так далее, — но к попытке пересмотра всех цивилизационных стратегий человечества. Прежде всего — в связи с перспективами их энергетического обеспечения.

Ведь технологически пригодные для использования в процессах производства-потребления источники энергии достаточно давно и с необходимой степенью достоверности учтены. Не буду исключать возможности каких-то внезапных фундаментальных "прорывов" в этой области, но и включать их в реальный энергобаланс человечества как специалист я не имею ни возможности, ни права.

Так вот, с этой точки зрения никакой альтернативы атомной энергетике, при любых сложностях и опасностях её использования — как действительных, так и мнимых, — у нас сегодня нет. Использование традиционных источников энергии не может гарантировать не только дальнейшее устойчивое развитие мировой экономики, но и нынешний уровень производства-потребления. Запасы нефти и газа близки к своему исчерпанию в перспективе ближайших 50-60 лет, угля может хватить лет на 300-400, но его использование весьма затруднено по экологическим соображениям: выбросами в атмосферу продуктов сгорания и условиями Киотского Протокола. Кроме того, использование традиционного углеводородного, а тем более — углеродного топлива связано с активным потреблением и связыванием атмосферного кислорода, что также может привести к серьёзным последствиям планетарного масштаба.

Как показывает опыт последнего полувека, получившее дополнительный импульс после Чернобыля развитие так называемой "зелёной" энергетики, основанной на возобновляемых источниках энергии и энергосберегающих технологиях, существующее сужение "энергетического коридора" или "коридора энергопотоков" не компенсирует ни в глобальном масштабе, ни в масштабе отдельных стран. Разумеется, существуют исключения, лишь подтверждающие общее правило — например, Исландия, с её уникальным потенциалом геотермальной энергии. Но в целом "зелёная энергетика" во всём мире остаётся дотационной — причём не только в финансовом, но и, по большому счёту, в энергетическом измерении, а приемлемого технологического выхода из этого тупика не видно. "Зелёный" киловатт-час в среднем оказывается значительно дороже, чем киловатт-час, вырабатываемый на АЭС, но и на его производство-потребление приходится затрачивать более киловатт-часа других видов энергии, то есть нетто-коэффициент её воспроизводства — меньше единицы, это энергопотребляющая, а не энергопродуцирующая сфера. Точно так же энергозатратными оказываются и многие — далеко не все, но многие — "энергосберегающие" технологии. И когда в этом на Западе, наконец, разобрались, то стали снижать объёмы дотаций, и сегодня солнечная энергетика практически нигде не работает, не работает и ветроэнергетика. В общем энергобалансе их доля — меньше процента, если не включать сюда энергию речных гидроэлектростанций.

Так что во всех отношениях "чернобыльский шок" оказался важнейшим уроком и для человечества в целом, и для атомной энергетики в частности. Он стимулировал поиски альтернативных энергетических стратегий практически по всем теоретически допустимым направлениям. И эти поиски, на мой взгляд, только подтвердили необходимость и незаменимость развития атомной энергетики. Надо сказать, что после Чернобыля и на уровне МАГАТЭ, и на уровне национальных государств были предприняты очень серьёзные меры по повышению эффективности систем безопасности на ядерных объектах во всём мире. И после 1986 года каких-то серьёзных аварий в этой сфере на протяжении четверти века практически не было — до Фукусимы.

Тот же реактор РБМК-1000 на IV блоке Чернобыльской АЭС, если бы не возникло сочетания непроверенных режимов работы с ошибками персонала, мог продолжать работать вплоть до нынешнего дня, как это делают его аналоги на Курской, Смоленской и Ленинградской АЭС. Во Франции сегодня почти 70% электроэнергии производится на атомных электростанциях. Я думаю, что те страны, которые приняли решение о приостановке программ в сфере ядерной энергетики, сейчас понимают, что данное решение было недальновидным.