Газета Завтра - Газета Завтра 5 (1157 2016)

Шамиль СУЛТАНОВ, политолог.

Извините, я не верю, что процессами на Ближнем Востоке или в Центральной Азии какой-то "центр силы" может сегодня каким-то образом управлять, даже "по тенденциям". Ситуация там чрезвычайно сложна, поскольку количество реально действующих акторов превышает два десятка, и все они находятся в очень сложных взаимоотношениях друг с другом.

Ислам РУСТАМОВ.

Восток — дело тонкое?

Шамиль СУЛТАНОВ.

Вот именно. Возьмите тот же Ближний Восток. Мы начинаем военную операцию в Сирии. Замечательно, да? Уничтожаем сто тысяч объектов военной инфраструктуры исламских боевиков за четыре месяца. Великолепно! Результат? Освобождено примерно 8% территории Сирии. Сначала мы говорим, что никаких сухопутных операций проводить не будем, потом — что неплохо бы увеличить наш контингент до 35, а ещё лучше — до 60 тысяч военнослужащих. О чём это говорит? Об отсутствии стратегии или о намеренной дезинформации противника? А кто наш противник? Все, кто против Асада, или все, кто за ИГИЛ? Влезли туда — столкнулись с Турцией. Сбитый самолёт, санкции, контрсанкции — в результате наши действия пока только укрепляют позиции Эрдогана, нынешнего турецкого режима.

Мы вписываемся во взаимоотношения с Ираном, становимся в некотором смысле пешками в его геостратегической игре, которую трудно назвать соответствующей интересам России, передаём Тегерану современные системы вооружения — мы уверены, что завтра там всё не поменяется, что аятоллы не провозгласят джихад против России как "малого шайтана"?

Меня больше всего волнует именно этот момент, проявляющийся на Ближнем Востоке наиболее ярко: отсутствия или присутствия стратегии в наших действиях. Чего мы хотим добиться в этой каше, что оттуда получить? Думаю, самая главная угроза на Ближнем Востоке и в Центральной Азии — то, что весь этот исламский регион постепенно будет погружаться в "сирийский омут", проецируя его и на российский Северный Кавказ, и на Поволжье, и на российские мегаполисы. В этом, на мой взгляд, заинтересованы и американцы, и европейцы, и турки. Может быть, турки — в последнюю очередь. И, может быть, Эрдоган, с кем Путин обсуждал такие вопросы, о которых не говорил даже с Лавровым? Может быть, "этот предатель" Эрдоган, нанёсший Путину "удар в спину", как раз пытался объяснить, в чём заключаются предпосылки той игры, которая происходит, и почему России нельзя было вмешиваться в сирийский конфликт?

Можно со 100%-ной уверенностью сказать, что никаких подвижек в Сирии в ближайшие 2-2,5 года не произойдёт. Даже если мы увеличим там наш военный контингент до 150-200 тысяч человек.

Елена ЛАРИНА, конфликтолог.

Дополню выступление Владимира Семёновича Овчинского следующими соображениями. Stratfor — структура, которой уже четверть века, и за эти годы в ней мало что поменялось. Там всё ещё мыслят в дискурсе геополитики, делая прогнозы исключительно по странам и регионам. Новые, авторитетные, молодые "фабрики мысли": сеть MITRE, Центр новой американской безопасности и другие — мыслят уже хронополитически, то есть ситуациями, явлениями, процессами. Не нужно недооценивать американское и переоценивать китайское влияние в современном мире.

По данным за 2015 год, в США вернулось — в основном, из Азии — более 6 тысяч предприятий, бизнесов и производств. Возврат мало повлиял на занятость, хотя её показатели сейчас в США весьма приличные. Причина в том, что это — роботизированные предприятия, производства, линии и т.п. Всего их сейчас в Америке чуть менее 100 тысяч. К США подтягиваются Корея, Япония, Нидерланды. Активно догоняют немцы с китайцами. А в России на конец III квартала 2015 года действовало 500 таких роботизированных производств. Из них только менее 100 — отечественного производства. Некоторые говорят, что роботы дороги. Отвечу на это цифрами. Согласно многочисленным бизнес-отчётам, средний срок окупаемости американского робота на машиностроительных и других предприятиях составляет от 14 до 18 месяцев и продолжает снижаться. Это и есть новая технологическая революция, о которой говорили в Давосе.

В сфере энергетики продолжается не только "сланцевая революция", в ходе которой себестоимость добычи барреля нефти удалось снизить более чем втрое, с 80 до 25 долларов, но также активно внедряются российские по происхождению технологии вторичной добычи нефти из заброшенных и законсервированных скважин, в своё время переданные американским энергетическим корпорациям. В ядерной энергетике лично я вижу признаки прорыва, связанного с реализацией технологий ускорителей на обратной волне. Это, опять же, отечественные разработки, которые в 90-е годы были переданы тогдашним руководством РФ нашим американским "партнерам". И последние 2-3 года там ведётся активная работа в этой области: США не только скупают документацию, они используют и промышленный шпионаж, и переманивание учёных, которые занимались этим. В общем, это — не только самая дешёвая энергетика, которая в ближайшее время у них появится, но и мощная военная технология, которая позволяет, например, деактивировать боеголовки в местах их хранения.

Это что касается технологий.

Что касается логистики — китайский проект "Шёлкового пути", на мой взгляд, не является "антиамериканским". Китай, взаимодействуя с Европой через данный проект, не идёт против США. Достаточно сравнить объёмы торговли Китая с Европой и Америкой с одной стороны и с Россией — с другой, чтобы понять: это, скорее, евразийское замыкание единого глобального транспортного кольца Транстихоокеанского и Трансатлантического партнёрств. Поэтому талибы и ИГИЛ на границах Таджикистана — угроза не только и не столько для России, сколько для китайского проекта Шёлкового пути.

Очень внимательно я бы рекомендовала присмотреться ко всему, что связано с американским проектом новой Речи Посполитой. Это конфедеративное образование, которое объединит Польшу, сегодня главного американского клиента в Европе, республики Прибалтики, Украину и Белоруссию, а в перспективе — и Румынию с Молдавией. Этот проект уже на ходу. В Польше под этими лозунгами избран президент, сформировано правительство. Активно продвигается эта идея на Украине. Осторожно, особенно среди молодёжи и бизнеса, начинается соответствующая работа в Белоруссии. На Украине и в Белоруссии населению объясняют, что непосредственно в ЕС у них войти шансов в ближайшие 5-10 лет уже нет. А в Трансатлантическое партнёрство, если появится Новая Речь Посполитая, будет можно.

Это также те моменты, которые остались вне поля зрения доклада Stratfor.

Михаил ХАЗИН, экономист.

Всё бы хорошо, только инновации и технологии на падающем спросе не работают. Когда люди думают о том, как бы им выжить, они покупают не инновации, а еду и штаны. В США падают доходы, падает норма сбережений, падает спрос — между прочим, это началось не вчера и не в 2008 году, это продолжается вот уже почти двадцать лет. Даже по официальным данным, численность среднего класса упала ниже 50%. При этом средний класс потребляет сейчас намного больше, чем зарабатывает, поскольку средняя заработная плата в США находится на уровне 1958 года. Откуда такие сроки окупаемости инвестиций в роботизированные заводы? Их просто неоткуда взять. В Японии две трети мощностей таких роботизированных предприятий стоят, потому что нет покупателей, нет спроса. То же самое со сланцевыми нефтью и газом — эти скважины сегодня физически дают чуть больше текущих издержек по обеспечению их работы. А прибавьте долги по кредитам — вся эта отрасль абсолютно убыточна, плюс запасов сланцевого газа хватит на три года. А больше его нет в природе. Откуда тогда 25 долларов за баррель себестоимость? Как минимум — возможно, но в среднем — совсем другие цифры, от 70 долларов за баррель. Вся эта "сланцевая революция" должна была снизить текущие затраты американской экономики на энергетику, чтобы повысить её конкурентоспособность, создать новые рабочие места и запустить экономический рост. Идея была хорошая — но в целом фокус не прошёл, потому что у домохозяйств сокращаются и доходы, и расходы, причём доходы сокращаются быстрее.