Газета Завтра - Газета Завтра 4 (1156 2016)

Есть, например, Роман Петрушин в Томске, который целенаправленно занимается фотографированием домов Томска. Он сделал сайт, на котором есть карта с деревянными домами. Это колоссальная работа. Есть Борис Бусоргин, который делает то же самое в Удмуртии.

Я бы хотел сделать какой-то совместный проект. Возможностей у большого количества людей гораздо больше. Тем более, если они сплочены.

Попадая в какие-то маленькие деревни, ты можешь встретить что-то совершенно уникальное, рассказать в сообществе, и таким образом запустить механизм сохранения, как это случилось в Свердловской области в деревне Кунара под Невьянском. Сейчас это, наверное, самый популярный в Интернете дом — дом кузнеца С. Кириллова. С 50-х годов кузнец украшал свой дом коваными и деревянными украшениями. Потом он умер, дом стал постепенно хиреть. Мы чуть не потеряли сказку! Ведь это не просто ажурная красота, это даже не русское деревянное зодчество — это уже Индия и Пакистан. Там и пионеры, и "да здравствует мир", и солнышки, и горы, и вся символика последних двухсот лет. Благодаря энтузиастам дом взял на поруки мэр Екатеринбурга. Дом восстановили, написали про него книгу. И сейчас это основной туристический объект этой деревни. Я думаю, что и всего Невьянского района. Верю, что подобных открытий впереди у нас ещё много!

Беседовала Галина ИВАНКИНА

Музон

Андрей Смирнов

Культура

МАТЬ ТЕРЕЗА. "Фрески"

Выжил — и честь тебе.

Жесть на звериных чертах.

Здесь страха в избытке, а страх превращается в прах.

Здесь все обманули друг друга, не раз и не два,

меняя лица, саму структуру, стирая имена.

Всего‑то щёлкнуло, дёрнуло, всхлипнуло.

И нет тебя.

Пылью покрылось пустое место.

И где те, кто был счастливей тебя?

Когда осыпались древние фрески.

Где те, кто был счастливей тебя?

Проект Александра Нектова, бескомпромиссный и самодостаточный, в минувшем году выдал, пожалуй, несколько неожиданную и, как минимум, одну из наиболее интересных в дискографии, пластинку. "Мать Тереза", существующая уже четверть века, долгие годы стильно воплощала отечественную линию поста-панка — "манчестерская волна", независимое мышление, сильные тексты.

Но во "Фрески" значительно вложился маэстро электронно-нойзовой атаки, композитор и саунд-продюсер Евгений Вороновский (Cisfinitum), что, насколько понимаю, даже привело к некоторому непониманию у части аудитории "МТ". Несмотря на использование в том числе и хорошо известного материала, был сделан решительный шаг в сторону электронных аранжировок. В итоге "Фрески" явили собой эффектный образец русского дарк-вейва, в котором пост-панковская меланхолия стремится к дарк-амбиенту, дроуну, можно обнаружить и некое переосмысление музыкального наследия восьмидесятых и девяностых годов прошлого века. И минимализм "МТ", с одной стороны, разумеется выходит из практики современного музыкального искусства, но, с другой — это попытка прорваться и к минимализму архаики, ритуальной музыки. Символически это своеобразное движение к звуку из "Авроры" Якоба Бёме, что рождался из столкновения твёрдого, терпкого и горького качеств.

Бывает периоды, когда музыка становится грандиозной силой — когда звучат гимны и марши. Нынче мы живём в мире, где музыка — фон, времяпрепровождение. И самые чуткие ищут музыку, что способна задеть. Раз уж и пост‑панк, некогда бывший "оружием", стал травоядным, предсказуемым, нелишними будут, например, "металлические", "индустриальные" ходы.

"Фрески" — обволакивающе‑драматичны, эти "картинки" действительно ложатся словно на сырую штукатурку. Депрессивный вокал порой уходит совсем в потусторонние ноты. Тут нет "продажи" тоски, что активно потребляется уставшими менеджерами среднего звена. Отдых — не предусмотрен, наоборот, все "ноты" вывернуты до предела. Это искусство, вызванное разочарованием и пытающееся его преодолеть.

"Фрески" — история о природе человека, требующая и ответного движения, и понимания, что жизнь есть плата за свои представления ( "из мук твоих намелется мука" ). Печален мир, где "философия, сделавшая разум мерой любой реальности, завершилась астрономической перспективой, в которой человек взлетел пылинкой среди пылинок, простым акцидентом без малейшего намека на космическую первичность, тогда как средневековая онтология, основанная на откровении и вдохновении, поместила человека в центр вселенной". (Титус Буркхардт). И деньги — универсальный идол современности, от 33 рублей "магазинов одной цены" до всего "золота мира", лишённого своей духовного содержания. Даже "чёрное золото" интересует нас в контексте биржевой цены за "бочку".

"Мать Тереза" балансирует на грани, зная о вселенных цельности и волшебства, но находясь в реальности общества потребления. И уходит в "мистику" — "две воды, два огня", "боль в сердце", "висящая в воздухе дверца" и проблема Кая, что колдует над словом "вечность".

Где-то далеко, где так легко.

Точно не здесь.

Проплывало над городом безмятежное облако.

И ты вспоминал о забытой стране,

её серо-нервной отчуждённой вине.

Забрало печаль серебро и ярче вспыхнуло золото.

Богородице Дево, радуйся!

Редакция Завтра

Символ веры Православие Русское Общество

священный образ возрождён для России

Боголюбская икона Божией Матери была создана около 1158 г. по повелению князя Андрея Боголюбского в честь явления ему Пресвятой Богородицы. Первоначально помещалась в храме Рождества Богородицы — "юже бе оукрасил Андреи князь добрыи иконами и всяким оузорочьем" — в загородной резиденции князя рядом со Владимирским образом Богоматери.

За эти почти 850 лет Боголюбская икона перенесла множество исторических бед и потрясений. По мнению исследователей, она пережила 18 поновлений. Первое поновление могло произойти уже в конце XII в., когда кн. Глеб Рязанский, идя на Москву, разграбил Рождественский храм в Боголюбово.

Во время монголо-татарского нашествия хана Батыя (1237‑1240 гг.) храм был сожжен, и только одна Боголюбская икона осталась невредимой. Это чудо вполне можно считать первым в длинной череде достоверных свидетельств чудотворений Боголюбской иконы.

В XVIII–XIX вв. слава чудотворной иконы резко возросла — появилось большое количество списков, стали основываться храмы и монастыри в честь святыни по всей России. Это произошло после того, как во время эпидемии чумы 1771 г. Богородица, являясь разным людям, повелела перенести Боголюбскую икону из Боголюбова во Владимир. После крестного хода вокруг Владимира моровая язва исчезла как в самом городе, так и в окрестных селах.