Нил Гейман - Вид с дешевых мест (сборник)

Как-то я зашел в местный «Вулворт» – в ближайшем к нам скучном английском городке: в нем даже музыкального магазина нет, один «Вулворт» – и это уже большая победа по сравнению с тем, что творилось еще несколько лет назад, когда за обладание компакт-диском вас в Акфилде могли запросто сжечь на костре. Короче, я пришел в «Вулворт» искать Magic and Loss , не особо надеясь, что он у них есть. Я прочесал весь стеллаж, но там был только один экземпляр Sally Can’t Dance , да и тот с трещиной во всю длину пластиковой коробки.

Я спросил продавца, и тот ткнул пальцем в стенд с чартами. Лу Рид в первой десятке Соединенного Королевства? Что, правда?

В тот миг я услышал, как Земля поворачивается на своих исполинских петлях, как звезды сползаются в новые созвездия – но кто я такой чтобы спорить? Что ж , – подумал я про себя, – теперь осталось только выпустить «Аристу» [105] на CD .

Я уже десять лет как не мог послушать свой испорченный Rock and Roll Heart на виниле.

В первый раз я увидел Лу Рида вживую, когда мне уже почти стукнуло шестнадцать. Он играл в «Новой Виктории», переоборудованном лондонском театре, который через пару месяцев вообще закрылся. Он еще все время останавливался, чтобы подстроить гитару. Зал вопил, улюлюкал и орал: «Героин!». В какой-то момент Лу наклонился к микрофону и сказал нам:

– Заткнитесь уже, мать вашу. Я тут гребаную тональность поймать пытаюсь.

Под конец концерта он сообщил, что мы поганая аудитория и бисов не заслуживаем – и действительно больше не вышел.

Вот это, решил я, и есть настоящая звезда рок-н-ролла.

Три недели ушло на переговоры с Даблъю-И-Эй, его звукозаписывающей компанией. Интервью состоится. Интервью не состоится. Нет, может, все-таки состоится. Оно будет по телефону. Нет, никаких телефонов. Мне придется лететь в Стокгольм. Ой, нет, в Мюнхен.

Первым делом учишься тому, что всегда нужно ждать.

Где-то посреди процесса я, по просьбе Лу, притащил Салли (пресс-атташе Даблъю-И-Эй) кучу своих книги и комиксов – на правах верительных грамот. Она вроде как впечатлилась, так что я решил не упоминать, что мог бы быть Мартином Эймисом.

В три часа ночи, щелкая каналами, я набрел на видео луридовской What’s Good (европейское Эм-Ти-Ви – единственный на свете канал хуже американского Эм-Ти-Ви). Визуально оно было потрясающее: прямо Мэтт Махурин, только в цвете. Я поинтересовался у Салли, кто делал клип, но она оказалась не в курсе.

Дни шли, дедлайн неуклонно приближался, а мы все ждали Слова. Мне, наверное, все-таки придется лететь в Мюнхен. Даже почти наверняка – в Мюнхен.

В Мюнхене я еще никогда не бывал. И никогда не встречал Лу Рида.

Пятница, полшестого; я не лечу ни в какой Мюнхен, интервью отменено. Совсем. С концами. Капут.

Я слег на все выходные.

Мне было пятнадцать; я сидел в рисовальном классе в школе и слушал Transformer . Тут пришел мой друг, Марк Грегори: они с группой делали кавер Perfect Day , но луридовского оригинала он никогда не слышал. Я поставил ему запись. С минуту он слушал, потом повернулся ко мне с выражением озадаченным и нервным.

– Он же фальшивит.

– Не может он фальшивить, – решительно сказал я. – Это же его песня.

Марк недовольно ретировался, а я до сих пор уверен, что был прав.

Утро понедельника: после того, как мы уже со всем покончили, интервью, кажется, снова решило состояться. Ну, может быть.

В понедельник вечером я сидел в офисе в центральном Лондоне с больным горлом, телефонным микрофоном и чьим-то чужим плеером, ожидая гипотетического звонка из концертного зала откуда-то с просторов Европы.

Владелец плеера, сам музыкальный журналист, подошел показать мне, как нажимать кнопку «запись».

– Разговаривать с Лу по телефону уж всяко лучше, чем лично. Думаю, его греет мысль, что он может в любой момент просто бросить трубку, – сказал он мне, явно намереваясь подбодрить.

Я всегда ненавидел телефонные интервью, и подбодрить меня тут категорически невозможно, ничем.

Так, давайте выложим карты на стол. Там, где речь идет о Лу Риде, мне отказывает всякое критическое мышление. Я люблю вообще все, что он когда-либо делал (хорошо: кроме Disco Mystic на первой стороне The Bells ). Мне даже Metal Machine Music нравится – иногда. А это четыре стороны аудиопомех на такой частоте, от которой животные с чувствительным слухом скидываются со скал, а толпы впадают в слепую безрассудную панику.

Семь тридцать. Телефон наконец звонит, это Сильвия Рид. В восемь Лу нужно быть на сцене. Окей? Да никаких проблем.

Пауза.

И вот он, голос Лу Рида – угольно-серый, отстраненный, сухой.

Как вы решали, какие тексты вставлять в книгу?

У меня всегда был такой подход, что тексты должны сначала встать на собственные ноги и лишь потом жениться с музыкой. Я просто взял список песен и выбрал те, что были лучше всех сами по себе. Если у меня и оставались еще какие-то вопросы на этот счет, тут все стало ясно.

Другое дело понять, как оно все ложится в канву книги. Там есть определенная повествовательная линия, тянущаяся через три десятка лет, так что важно, что за чем идет и какой смысл получается вместе – на первый план вылезают разные сквозные темы, которых ты раньше не осознавал.

Например, та серия в середине книги, где у вас есть текст для папы, для мамы, для сестры и для жены?

Да, интересный раздел вышел, и он сам из интересного альбома, в котором вообще много такого добра. Я и сам этого не понимал, пока не оглянулся назад.

Это был Growing Up in Public?

Да. Он очень пригодился.

Это был один из альбомов «Аристы». Они не собираются часом выпустить их на CD?

Вот действительно хороший вопрос. У меня с ними нет сейчас никаких связей. Собирается выйти альбом-компиляция, мастерские пленки у «Аристы», и найти их реальная проблема. Ржавеют сейчас где-нибудь в Пенсильвании…

Косвенные источники сообщали, что они вроде как [выйдут], но не знаю, насколько серьезно стоит к этому относиться.

Я помню, что эти альбомы разнесли в пух и прах, когда они только вышли. Но в свете последних нескольких дисков пресса сейчас как будто открывает их для себя заново…

А… [смеется] никакой такой переоценки я, честно сказать, не видел. Меня за них тогда сильно били, это я помню. Смешно, однако, то, что кто-нибудь сначала обрушится на эту серию дисков, потом обязательно выберет один и скажет, типа, «но вот этот – однозначно исключение», а потом другой кто-нибудь сделает то же самое, но исключение у него будет совсем другое.

Думаю, некоторые вещи действительно видятся на расстоянии.

Кое-какие из тех альбомов, про которые говорят, что они были очень плохи, на самом деле у меня из самых любимых.