Нил Гейман - Вид с дешевых мест (сборник)

Еще они поют. И работают друг с другом так, как никогда не работают с аудиторией.

Аманда Палмер своей аудитории поет, она с ней разговаривает, заботится о ней, взаимодействует. Джейсон Уэбли знаменит тем, что аудитория у него вдруг оказывается волшебным образом пьяна безо всякого алкоголя.

Близнецы же существуют только друг для друга. Они играют друг другу, ссорятся, мирятся, присматривают друг за другом и шепчутся – они всегда шепчутся.

Нет, они в курсе, что в зале есть люди. Они реагируют на аплодисменты. Но на эту сцену они вышли определенно не для нас.

Люди спрашивают, как спросил однажды я, правда ли Аманда Палмер и Джейсон Уэбли – это Эвелин Эвелин.

Нет, это, разумеется, не они. Они – нечто совершенно другое, Эва и Линн Невилл, живущие в воображаемом мире, населенном помимо них мечтами и куклами. Они не больше Джейсон и Аманда, чем гаитянские лоа – Барон Самди, Госпожа Эрзули и прочие – те «лошадки», на которых они разъезжают. И уж конечно не больше, чем Санта-Клаус когда-то был вашим собственным папой.

Синтия фон Бюлер иллюстрирует жизнь близнецов.

В историю, полную тьмы и трагедии, она привносит нежность и шарм. В ее рисунках есть простота всех великих детских иллюстраций, но рассказывают они о событиях, которые смогли произойти только по одной причине – что взрослые по природе своей глупы, бестолковы и местами злы. Синтия помогает истории сестричек Невилл превзойти Аманду и Джейсона с их музыкой и двинуться дальше, в мир.

История эта трудная и странная; неудач и драм выпало на долю ее героинь сверх всякой меры. Но вообще-то так можно сказать почти о любом из нас. Дело не в мучающей тебя боли: дело в том, как ты ее принимаешь – и идешь потом дальше. Сестры Невилл делают из нее искусство. И Аманда Палмер с Джейсоном Уэбли – тоже, и Синтия Бюлер.

В этом тайна «Эвелин Эвелин». Вы тоже можете ими быть. Начинайте читать, и вы увидите мир их глазами и научитесь поверять самому себе секреты – шепотом, в темноте.

Послесловие к книге «Эвелин Эвелин: трагическая сказка в двух томах». Авторы: Аманда Палмер и Джейсон Уэбли. Иллюстратор: Синтия Бюлер.

Как и вы, я в точности знаю, где был и что делал, когда услышал, что Аманду Палмер убили. Помню, как солнце играло бликами на воде… но лучше всего я помню, что попросту этому не поверил. Потому что никак невозможно, чтобы Аманда Палмер (такая мудрая, болтливая, красивая и настолько живая, что мне всегда казалось, будто она стибрила жизни, по праву принадлежавшие дюжине других человек) в принципе могла когда-нибудь перестать двигаться, петь, дышать. Что она больше никогда не захохочет этим своим смехом, огромным, грязным и счастливым – все это было просто невозможно себе представить.

Шли дни, и они были странны. Слухи множились. В баре в Энсино я повстречал Ангела Ада, который клялся и божился, что лично знает парня, который сделал эту работу. Тот чувак утверждал, будто сам раскроил Аманде череп свинцовой трубой, мстя за чокнутого бывшего бойфренда.

Тут уже вся страна сошла с ума. На задних школьных дворах продавали и перепродавали вкладыши от жвачки «Кто убил Аманду Палмер?». У меня до сих пор есть два: на одном изрешеченный пулями труп Аманды свисает со стены; на другом волны выбросили его на берег неопознанного озера. Лицо у нее синее и распухшее от воды, а меж лиловых губ выглядывают клешни какого-то предприимчивого ракообразного.

Я помню полночные бдения при свечах, помню маленькие храмы, десятками разбросанные по городам всего мира, спонтанные всплески любви – у этих людей больше не было Аманды Палмер. Они зажигали свечи и оставляли в качестве приношений телефоны, скальпели, пульты от телевизоров, экзотические элементы нижнего белья, пластмассовые статуэтки, детские книжки с картинками, оленьи рога и любовь.

– Она ушла так, как всегда хотела уйти, – сообщила мне белолицая ‘Манда – имперсонатор, которых в мире с каждой минутой становится все больше.

Той же ночью, но попозже качающийся и с головы до ног мокрый ‘Манда поделился со мной, что настоящую Аманду Палмер «похитили существа с другого плана, с более высокой частотой вибрации», и что фотографии мертвого тела Аманды были не фальшивки, склеенные и подмазанные ретушью в какой-нибудь подпольной студии, а самые что ни на есть подлинные снимки гибели ее многочисленных «сестричек», выращенных из собственной протоплазмы Аманды Палмер.

Совсем маленькие дети сочиняли песенки о том, как умерла Аманда, радостно убивая ее в конце каждого куплета – способов была уйма. Дети были слишком юны, чтобы понять весь ужас происходящего. Да, может быть, именно так она и хотела уйти.

« Если увидите на улице Аманду Палмер – убейте ее », – увещевало граффити под мостом в Бостоне. Ниже кто-то приписал: « Так она будет жить вечно ».

Нил Гейман, «Бит энд Поп Мэгэзин», июнь 1965 (sic).

Это аннотация к альбому Аманды Палмер «Кто убил Аманду Палмер?» (2008), написанная когда мы с Амандой едва знали друг друга.

Давным-давно, когда звери умели говорить, а реки пели, и каждое приключение стоило того, чтобы его прожить, когда драконы все еще оглашали ревом небеса, и девы были прекрасны, а честный юноша с добрым сердцем и полной сумой удачи в конце концов непременно получал принцессу в жены и полцарства впридачу, – так вот, тогда, в те времена, волшебные сказки предназначались для взрослых.

Дети, конечно, тоже слушали сказки, и с удовольствием, но дети были не главной аудиторией – как не были они главной аудиторией для «Беовульфа» или «Одиссеи». Дж. Р. Р. Толкин пояснял это при помощи такой наглядной и тяжеловесной аналогии: волшебные сказки – это как мебель в детской. Когда-то она служила взрослым, но потом надоела им и вышла из моды – вот ее сослали в детскую.

На самом деле волшебные сказки устарели с точки зрения взрослых еще до того, как их открыли для себя дети. Взять, к примеру, двух писателей, которые много занимались сказками, – знаменитых братьев Гримм, Вильгельма и Якоба. Они начали собирать сказки (те, что впоследствии так и стали называться – сказками братьев Гримм) вовсе не для того, чтобы развлекать детишек. Они были филологами и фольклористами, а сказки собирали как часть огромного корпуса материалов, на основе которого писали серьезные труды по германским легендам, грамматике немецкого языка и древнегерманского права. И очень удивились, когда взрослые, покупавшие их сборники сказок, чтобы читать их своим детям, начали жаловаться, что эти сказки чересчур взрослые.