Проект 018. Жизнь!

Под образованием сегодня в России понимается накачивание эрудицией, что выливается в пустую трату времени и сил как для детей, так и для государственных ресурсов. Никто не может ответить, зачем человека нагружают той информацией, которой нагружают. Этот вопрос вынесен за скобки. Считается, что и так понятно. Но нет, непонятно… Всякое действие должно иметь осмысленную ясную цель. Иначе будет хаос.

Сегодня само собой разумеющейся истиной считается fчто всем нужно получать знания. Под знаниями понимается эрудиция. Человека 15 лет нагружают знаниями, которые он вскоре на 95–99 % благополучно забывает ввиду их абсолютной бесполезности.

По факту получается, что государство и люди тратят 95–99 % своего ресурса впустую — костры разводят, чтобы небо греть. Вся энергия в гудок уходит. Происходит так из-за непонимания ни властью, ни образовательной системой, что же такое образование.

Образование — это придание сырому материалу образа, создание границ и контура. Изначально сознание — это материал, бесформенный, как кусок глины. Из него можно с равным успехом слепить как кувшин, так и кирпич. Нельзя приступить к работе с глиной, не зная, что именно лепить, кувшин или кирпич.

Нельзя сказать исполнителю «придайте глине хорошую форму». Хорошую для чего? Для строительства дома хорошей формой является кирпич. Для хранения жидкости хорошей формой является кувшин. Пока нет конкретики, не может быть и продукта.

Раньше знания были двух типов — идентификационные и специальные. С помощью первых элита отличала Друг друга от простонародья. Не по одежде же их отличать, потому что тогда любой купец оказывался элитой. Например, знание культуры Древней Греции не имело практического смысла, но употребление выражений «авгиевы конюшни», «ложе Прокруста» и прочее говорило, что это не простолюдин, а образованный человек.

К специальным знаниям относилась информация, полезная на практике. Например, медицина, военное дело, архитектура и прочие ремесла. Элита могла иметь специальные знания, что делало ее полководцами, врачами, архитекторами и так далее. Простолюдины не могли иметь идентификационных знаний. Но не потому, что они были им недоступны, а потому, что не видели в них смысла. Зачем, например, крестьянину или купцу нужно знать древнегреческую мифологию или музицировать, если он не собирается выдавать себя за аристократа? Равно как и аристократу зачем нужны знания о постройке кораблей, если он не собирается сам лично руками строить корабли? Знания имели здравый смысл.

Когда произошла смена строя и народ стал господином, началось подражание — всем «господам» давали знания, какие раньше господа имели. Зачем народу эти знания, ни у кого вопроса не встало. Очевидно же, что нужно учить подвиги Геракла, например.

Всех стали учить идентификационным знаниям, бессмысленно распыляя огромные ресурсы на абсолютно не нужные вещи. Некоторые говорят, что это типа гимнастика ума. Но если так, с таким же успехом в школах могли бы учить законы фантастического мира или заучивать биографии сказочных героев. Какая разница, на чем гимнастику делать…

Образование можно уподобить производству. Технологическая цепь напоминает конвейер: с одной стороны в него поступает сырье — дети. Они проходят весь цикл: ясли-сад-школа-армия-институт, и с другой стороны сходит задуманное изделие. Да, есть брак, не весь материал соответствует заказу. Но большинство будет качественной продукцией.

Сделать производству заказ (а система образования — это именно производство) можно при одном условии — если заказчик понимает, какая у него цель. Из этого он понимает, какая ему нужна конструкция для достижения цели. Если цель лететь, значит, нужно самолет строить. Далее понятно, какой материал и технологии нужно заказывать, чтобы создать самолет. Если опускаемся на морское дно, значит, нужна подводная лодка. Снова понятно, какой материал нужен, чтобы построить подводный аппарат.

Если же цели нет, не может быть и понимания, какую конструкцию строить для ее достижения. Следовательно, невозможно сделать заказ на детали этой конструкции. Что же остается делать бесцельному заказчику, если у него отдельной строкой прописано в бюджете «образование»? Ничего не остается, кроме как говорить общие слова.

Образовательная система получает от власти задание создать хорошие детали. Та в ответ просит уточнить, какие именно детали? Какая конструкция будет собираться из этих деталей? Заказчик в лице власти отвечает, что детали должны быть просто хорошие, чтобы мы могли собрать из них хорошую конструкцию. Но какую именно хорошую? Что она должна хорошо делать, время показывать или землю копать? Власть не может ничего конкретизировать и снова льет воду общих слов — хорошие детали делайте и не задавайте лишних вопросов. И как бы забывшись, начинает как с трибуны лить про всемерное укрепление демократических институтов и повышение уровня жизни… Поговорили…

Ну и какой образ создаст исполнитель материалу после такой постановки задачи? Он начинает просто мять материал — накачивает детей преимущественно бессмысленными знаниями. Бюджет осваивает. Бесформенная мягкая глина в конце образования становится бесформенной твердой. На трибунах бодро отчитаются, какое количество глины намяли, показывая огромную кучу затвердевших бесформенных кусков.

У Ленина была четкая конкретная цель — коммунизм. Для слома царской системы ему нужна была боевая организация. Понятно было, какой человеческий материал нужен. После революции нужно было строить советскую республику. Снова было понятно, какой формы нужен человеческий материал для этой конструкции. Министерство образования получало от правительства четкий заказ, сколько и каких людей им нужно.

В современной России ничего подобного и в помине нет, потому что власть в ней формирует аппаратные игры и случай. Такая власть не то что цели не имеет, она понятия не имеет, что такое цель. Вся ее цель — это деньги и тщеславие. Если я не прав, скажите, какая цель у современной власти? Только не говорите мне, что цель — всемерное развитие прав и свобод и укрепление демократических институтов. Это давно уже не смешно…

Когда вместо цели общие слова, катастрофически противоречащие делам тех, кто говорит эти слова, заказ на создание образа невозможен. Пока не ясно, куда идти, на север или на юг идти, невозможно определиться, что с собой брать, валенки с тулупом или сланцы с шортами. Цель — это ВСЕ. Если нет цели, нет ничего.

Каким бы потенциалом ни обладала система, без цели она обречена. Энергия будет уходить или вовсе бесполезно, в гудок, или на латание сиюминутных дыр, что в стратегическом горизонте так же бессмысленно.