Дмитрий Травин - Просуществует ли путинская система до 2042 года?

Сам по себе народ пассивен и пока что к стихийному возмущению не готов. В экономическом плане жизнь у нас сносная, даже несмотря на кризис, и стихийных протестов обнищавших масс Кремль не ждет. Однако нервное напряжение в обществе нарастает. И если в нулевые годы или на рубеже десятилетий в стране еще было множество искренних фанатов Владимира Путина, которых ничем нельзя было бы настроить на протест, то ныне застой в развитии, коррупция чиновников и бессмысленная растрата миллиардов рублей на достижение внешнеполитических целей могут всерьез заинтересовать тех граждан, которые привыкли хотя бы изредка шевелить мозгами. Вопрос лишь в том, найдутся ли интеллектуальные лидеры, способные объяснить заинтересованным людям, что же действительно в России происходит, и призвать их к активным действиям.

Формально в демократическом государстве, каким считают Россию наши государственные лидеры, нельзя преследовать политических противников за разоблачение коррупции и за призыв к цивилизованному протесту. Однако можно напринимать множество всяких законов, руководствуясь принципом «Был бы человек, а статья найдется». Или, как шутили чекисты сталинских времен, «Если Вы еще на свободе, это не Ваша заслуга, а наша недоработка».

При ангажированности нынешних российских судов и расплывчатости формулировок законов, созданных «взбесившимся принтером», в случае надобности притянуть к ответственности можно любого человека. Вы говорите в лекции о проблемах нынешнего территориального устройства страны, а вас упрекнут в призыве к сепаратизму. Вы отстаиваете в статьях атеистическую точку зрения, а вам скажут, что это оскорбление чувств верующих. Вы расследуете коррупционные схемы, а вас притянут к суду за клевету на «ни в чем не повинного чиновника». Вы выходите в одиночный пикет, а он благодаря двум-трем провокаторам вдруг превращается в несанкционированный митинг со всеми вытекающими отсюда печальными последствиями.

Массовых репрессий сегодня никому не нужно. Достаточно нейтрализовать моральную и интеллектуальную элиту общества. Важно сделать так, чтобы умные, квалифицированные и честные люди просто не лезли в политику, предпочтя помалкивать, занимаясь своим частным делом, или вообще эмигрировать. Если оставить народ без оппозиционных лидеров, вероятность трансформации политического режима резко снизится. Или, точнее, режим сменится в результате массовых протестов лишь тогда, когда развал экономики станет всеобщим и люди выйдут на улицу уже без всяких лидеров и без каких-либо разъяснений причин деградации режима.

С кем воюет Народный фронт?

В модели Володина вновь трансформируется система парламентских выборов. Россия возвращается от партийнопропорциональной системы к более сложному механизму избрания депутатов Государственной Думы, при котором одна половина ее состава формируется по спискам, а вторая — по одномандатным мажоритарным округам. На первый взгляд создается впечатление, будто власть сама не знает толком, чего хочет: то укрепляет политические партии, то вновь расширяет демократию, предоставляя возможность сильным местным лидерам проходить в парламент благодаря собранному в округе большинству голосов. Однако на самом деле логика в переменах есть, и связана она (как и в иных трансформациях) с меняющейся экономической ситуацией.

Партийно-пропорциональная система была очень удобна для власти. «Единая Россия» позиционировала себя как партия Путина и проходила в парламент, пользуясь путинским авторитетом. Там она имела явное большинство, причем кремлевская администрация могла не бояться никаких бунтов среди партийцев, поскольку каждый из них представлял собой лишь маленький винтик в огромной партийной машине. Любой винтик нетрудно было заменить на очередных выборах, а потому единороссы вели себя в целом послушно и не формировали даже умеренной внутрипартийной оппозиции. Как бы ни трансформировался кремлевский курс, они его всегда поддерживали ради того, чтобы быть включенными в следующий партийный список.

Более того, Кремль мог не бояться как политических, так и экономических требований со стороны верных солдат партии. Вообще-то в нормальных демократических системах депутаты представляют какие-то группы населения и, соответственно, пользуются парламентским креслом для того, чтобы пролоббировать интересы своих сторонников. Они часто требуют дотаций слабым регионам, снижения налогов для близкого им бизнеса, протекционистской защиты отечественного производителя и т.д. В случае с единороссами, избранными в рамках партийнопропорциональной системы, Кремль мог по большей части игнорировать лоббизм. Слишком активного лоббиста к следующим выборам просто меняли на послушного депутата, и это сохраняло правительству полный контроль над финансами. Бюджет использовался для поддержки путинских программ (таких, например, как национальные проекты «Здоровье», «Жилье», «Образование» в середине нулевых или программы перевооружения в последние годы), а не для удовлетворения интересов отдельных парламентариев. В общем, в политике полностью торжествовала идея властной вертикали, используемой для укрепления государства и ослабления любых групп интересов — олигархических, политикооппозиционных, региональных, отраслевых.

В идеале, наверное, Кремль хотел бы и дальше так работать. Однако партийно-пропорциональная система в полной мере исходит из того, что жизнь в стране улучшается, Путин популярен, «Единая

Россия» цепляется за Путина, а в самом крайнем случае часть голосов избирателей уходит к «Справедливой России», которая тоже является пропутинской партией. В ситуации экономического кризиса данный механизм может не сработать. Вдруг рассерженные избиратели в отдельных местах страны начнут голосовать против единороссов и даже система фальсификации результатов голосования не сможет скрыть провалы? Вдруг жизненные тяготы скажутся на выборах в большей степени, чем послушание начальству?

При партийно-пропорциональной системе голоса могут вообще уйти к несистемной оппозиции, если она не будет еще до выборов жестко отсечена от парламента. Но даже если несистемную оппозицию отсечь, по-другому начнут себя вести «послушные» коммунисты, жириновцы и справороссы. Когда соотношение сил в Думе сменится в их пользу, они могут оказаться вдруг не совсем послушными и предъявить свои политические требования. Даже если от политических требований эти партии благоразумно воздержатся, они точно станут сильными лоббистами чьих-то экономических интересов, а это очень дорого обойдется государственному бюджету.