Генри Киссинджер - Нужна ли Америке внешняя политика?

Этот паралич тем более действует негативно, что он случился одновременно с появлением общего рынка МЕРКОСУР, связавшего Бразилию, Аргентину, Парагвай и Уругвай в зону свободной торговли в Южной Америке под руководством Бразилии. Чили, устав от ожидания давно обещанного доступа в НАФТА, стала ассоциированным членом МЕРКОСУР, как и Боливия. Венесуэла и Перу проявили сильный интерес к этому. Как любой новый торговый блок, общий рынок стран Южной Америки, МЕРКОСУР, подтверждает, что его намерения не носят дискриминационного характера; но реальность опровергает это. Определяющей характеристикой торгового блока является то, что его внутренние барьеры оказались ниже внешних; его рыночная позиция зависит от его способности предоставлять или отменять льготы, какими пользуются члены блока по праву членства в нем.

Именно с такой благозвучной песней Европа манит через Атлантический океан. Во время визита в Латинскую Америку в марте 1997 года французский президент Жак Ширак подталкивал своих хозяев к тому, что будущее Латинской Америки не с «Севером», имея в виду НАФТА и Соединенные Штаты, а с Европой. Другие в Европе, называющие себя борцами с гегемонизмом, – кодовые слова для тех, кто выступает за уменьшение американской мощи и влияния – развивают аналогичную тему. Убедительным примером служит интервью в декабре 2000 года с тогдашним председателем Совета Европейского союза (министров иностранных дел) [3] Так у автора. Совет министров Европейского союза, или Консилиум – высший орган этой организации. Совет ЕС собирается в составе 10 формаций, в т. ч. Совет по внешним сношениям. – Прим. перев . – португальцем Антониу Гутеррешом, – отстаивавшим единую сельскохозяйственную политику Евросоюза на том основании, что ее воздействие уменьшит влияние Соединенных Штатов:

«Укрепление связей с МЕРКОСУР имеет стратегическую важность и должно, в случае со страной, у которой есть глобальное видение, каким обладает Франция, быть выше иных рассуждений (к примеру, разногласия в аграрной политике). Потому что, когда речь идет о строительстве нового многополярного порядка, который ограничит естественную гегемонию Соединенных Штатов, Европа должна будет сделать ряд уступок» 25.

Некоторые латиноамериканские сторонники МЕРКОСУР без колебаний присоединились к этому мнению.

С учетом тупиковой ситуации с ФТАА торговые переговоры в полушарии затихли, утонув в бюрократических спорах, которые периодически служат как подмена начинающемуся соперничеству между НАФТА и МЕРКОСУР. Опасность продолжающейся тенденции в том, что интеграция Латинской Америки выработает свой собственный ритм без каких-либо оглядок на более крупные структуры в этом полушарии и даже, возможно, враждебно по отношению к ним. Это будет не просто потеря для экономических перспектив США на рынке 400 миллионов человек, на который приходится 20 процентов их внешней торговли, но, что важнее всего, удар по надеждам на мировой порядок, основанный на растущем сообществе демократий в Латинской Америке.

НАФТА и МЕРКОСУР

Североамериканское соглашение о свободной торговле и Общий рынок стран Южной Америки

При отсутствии динамичной и прогнозной политики Соединенных Штатов МЕРКОСУР может превратиться в копию тех тенденций в Европейском союзе, определяющих политическую самоидентификацию Европы в отрыве от Соединенных Штатов, если не в прямой оппозиции к ним. Особенно в Бразилии, где есть руководители, которых привлекает перспектива политического объединения Латинской Америки, выступающей против Соединенных Штатов и НАФТА. «МЕРКОСУР – это наша судьба, – сказал президент Бразилии Кардозо, – в то время как ФТАА представляет собой лишь вариант» 26.

Однако если руководители Западного полушария не найдут способ примирить «судьбу» и «вариант» – даже более того, если их будут воспринимать как несовместимые, – общества со сравнимыми историями и свободными институтами будут повторять в XXI веке тот же самый самоубийственный курс, опустошивший их содержимое в XX веке. Во время подготовки этой книги Бразилия и Соединенные Штаты оказались в состоянии молчаливого соперничества, завуалированного из-за нежелания выражать его открыто, и понимания того, что открытый конфликт войдет в противоречие с их экономическими потребностями. Со своей стороны, у Соединенных Штатов нет оснований быть первыми в отказе от пути к партнерству. У них есть все основания получить выгоды от укрепления двусторонних отношений со своими соседями на юге, особенно с такими главными странами, как Мексика, Бразилия и Аргентина, проводя одновременно интенсивную дипломатию по включению, как НАФТА, так и МЕРКОСУР, в зону свободной торговли Западного полушария.

Мексика уже пользуется особыми отношениями с Соединенными Штатами и является их вторым крупнейшим торговым партнером. Североамериканское соглашение о зоне свободной торговли, на которое нападали во время его создания с обеих сторон каньона Рио-Гранде как на немыслимый мезальянс богатого и бедной, стало удивительным успехом. В итоге Мексика решительно перестроилась. В старой Мексике в бизнесе – включая дела правительства – доминировала бессменная политическая элита; новенькие были со всей очевидностью нежелательны. Старая Мексика, более озабоченная прошлыми обидами, чем будущими возможностями, была эгоцентричной и не выходила из циклов спада и подъема, прогресса и коррупции. Она смотрела на север со смесью зависти и страха, изначально сопротивляясь всему, за что ратовали Соединенные Штаты в международных делах, и одновременно оставалась спокойной в своем осознании того, что любые вызовы в плане безопасности в Западном полушарии будут в конце концов урегулированы «северным колоссом».

Сегодня конкуренция и прозрачность пришли на смену монополии и секретным сделкам практически в каждой сфере жизни, и большинство мексиканцев, как представляется, охотно принимают реформы. Частично это отражает огромные исторические, экономические, технологические и культурные силы, преображающие общества повсюду. Но в значительной степени это преобразование отражает уникальный для Мексики опыт. Президент Карлос Салинас де Гортари, пришедший к власти в 1988 году в результате не совсем чистых выборов, способствовал экономической либерализации, давшей более свободный ход силам конкуренции, и смягчил господство государства в экономике. Это, в свою очередь, сделало возможным переговоры по вопросу о Североамериканском соглашении о зоне свободной торговли.

Салинас и его технократы в конечном счете потерпели крах, потому что им не удалось приспособить мексиканскую политическую систему к экономическим переменам, которые они привнесли. Президент Эрнесто Седильо – кандидат на экстренную замену в 1994 году после убийства Луиса Дональдо Колосио – предпринял исторический шаг по внедрению избирательной системы, обеспечившей справедливые и свободные выборы. Когда Висенте Фокс пришел к власти в декабре 2000 года, он стал первым современным мексиканским президентом, избранным в ходе свободных выборов и правящим в действительно многопартийной системе.