Генри Киссинджер - Нужна ли Америке внешняя политика?

Если дело будет пущено на самотек, все это станет похоже на потенциальное соперничество между Бразилией и Соединенными Штатами по вопросу о будущем Южного конуса Западного полушария. Такой исход стал бы преступлением со стороны государственных умов обеих сторон. Следовало бы восстановить как можно больше той традиционной близости между двумя странами, коль скоро обе они понимают, что в конфликте между ними не может быть победителей. Соединенные Штаты в своих делах с Бразилией должны демонстрировать большую восприимчивость чувства достоинства общества, находящегося на подходе к превращению в крупную державу. Это означает сдержанность и осторожность в проведении дипломатии поучений и в попытке навязывания каждого американского предпочтения путем санкций. Требуется также приверженность решению существующих острых торговых споров по поводу экспорта бразильского сахара, цитрусовых и стали. Бразилия, со своей стороны, должна помнить, что ее традиционный дипломатический стиль срабатывает с американцами лучше, чем французский метод свершившегося факта. При наличии разногласий между Европой и Латинской Америкой в отношении сельскохозяйственной политики вариант Европы является скорее тактическим ходом на переговорах, чем долгосрочной политикой.

Соединенным Штатам не следует обращать внимание на тех, кто призывает повременить с созданием ФТАА до завершения полного формирования МЕРКОСУР. Предпочтительней, чтобы два действия шли параллельно. Торговля в масштабах полушария не должна оказываться зависимой от хода интеграции любой из региональных группировок. В ожидании завершения создания ФТАА Соединенные Штаты должны оставаться открытыми для договоренностей о двусторонней торговле между соответствующими латиноамериканскими странами и НАФТА, видя в этом наилучший способ ускорения движущей силы к созданию общей системы Западного полушария, в том числе в качестве главного шага к новому международному порядку. Идеальным компромиссом стало бы достижение договоренности, в которой Бразилия соглашается с ФТАА, в то время как Соединенные Штаты не чинят препон на пути МЕРКОСУР.

Во многих отношениях роль Аргентины будет решающей в формировании такого хода развития. То, что Аргентина должна играть такую важную роль во взаимоотношениях в Западном полушарии, представлялось немыслимым еще несколько десятков лет назад. На протяжении большей части своей истории Аргентина не смотрела на Север, ее взоры были направлены на Восток, к Европе. Имея многочисленные ресурсы и талантливое население, она до прихода диктатуры Перона была шестой по величине уровня дохода на душу населения в мире. Внутри Западного полушария она подчеркивала свою индивидуальность, с пренебрежением относясь к своим северным соседям и возмущаясь доминирующей ролью Соединенных Штатов, впрочем, без выхода за рамки снисходительного равнодушия.

Приход диктатуры Хуана Перона покончил с претензиями Аргентины на уникальность. На протяжении второй половины столетия Аргентина была страной парадоксов. В течение долгого времени эта богатейшая страна Латинской Америки с высочайшим уровнем грамотности и самым крепким средним классом выработала самые причудливые формы правления под влиянием первой г-жи Перон и под управлением второй. Как будто опасаясь стабильности, она периодически бросалась в смуту, когда на горизонте виделся успех. Опытный правящий класс был, так или иначе, не способен удержать следующие одно за другим правительства от разрушения перспектив, открывавшихся благодаря ее несметным богатствам.

Перон установил правительственный контроль над господствующими секторами экономики, взвалил на страну бремя нереальной программы социального обеспечения рабочих для того, чтобы укрепить свою собственную популярность, и объявил внешнюю политику, характеризующуюся ярым антиамериканизмом. Свергнутый военными и сбежавший в изгнание в Испанию в 1955 году, Перон был вновь привлечен к власти в 1973 году в результате неспособности его преемников управлять страной. Однако он умер в 1975 году и оставил разруху своей совершенно не готовой к этому второй жене. Даже после смерти Перона приверженцами перонизма оставалось по меньшей мере 40 процентов населения, активно выступавших против реформ. Перонистское правительство не хотело, а неперонистские правительства не могли двигаться к демократии и реформе. К середине 1970-х годов Аргентина была фактически без правительства. Военные в конечном счете предложили сеньоре Перон покинуть страну в 1976 году, а ей на смену пришла директория генералов и адмиралов, также неспособная справиться с проблемой. Они усилили командование экономической активностью, взвинтили огромный бюджетный дефицит, а потом, как акт отчаяния, вторглись на Фолклендские острова.

Унизительное поражение аргентинских вооруженных сил вызвало в конце концов национальный катарсис. Военные вернулись в свои казармы, были проведены выборы гражданского правительства. Президент Рауль Альфонсин, однако, оказался неспособным изменить ситуацию в экономике. Инфляция достигла новых высот, а занятость была рекордно низкой. Когда Карлос Менем пришел к власти как руководитель Перонистской партии, страна была готова к сильно действующему лекарству, хотя с учетом перонистского прошлого Менема немногие рассчитывали на то, что он будет в числе тех, кто пропишет его. Как оказалось, смелость и сверхъестественные инстинкты Менема удивили нацию. В самом начале своего правления, руководствуясь советами и консультациями одной из влиятельнейших фигур латиноамериканской экономической революции Доминго Кавальо, Менем внес коррективы в историю Аргентины, привязал песо к доллару, ликвидировал государственные предприятия и установил контроль над государственным бюджетом и поборол инфляцию. Он создал новую Аргентину, совершенно отличающуюся от исторического опыта всех Аргентин в прошлом. При этом к середине 1990-х годов он превратил страну в крупного лидера движения к демократии в регионе, сделал свою страну союзником Соединенных Штатов в усилиях по поддержанию мира и отказался от всех элементов перонизма, за исключением его имени.

Если бы у Соединенных Штатов в тот момент были полномочия принятия быстрого решения и они пригласили бы Аргентину либо в НАФТА, либо в двустороннее торговое соглашение, имелась бы возможность того, что Менем охотно согласился бы на такой шаг, и был бы придан новый импульс как аргентинской экономике, так и ФТАА. Но с учетом пробуксовки администрации Клинтона в деле претворения в жизнь своих собственных предложений Аргентина сосредоточила свое внимание на членстве в МЕРКОСУР, однако без упора на политический характер этой организации, как этого желала Бразилия.