Генри Киссинджер - Нужна ли Америке внешняя политика?

Многие американцы были бы страшно удивлены, услышав о том, что МТБЮ, созданный по американскому повелению в 1993 году для разбора балканских военных преступлений, заявляет о своем праве расследования военно-политического руководства Америки за некое преступное поведение – и в течение неопределенного срока, поскольку не предусматривается никакого закона о давности уголовного преследования. Хотя обвинитель МТБЮ предпочел не выдвигать обвинение – на двусмысленном основании того, что не в состоянии собрать доказательства, – какой-то национальный прокурор может захотеть позже принять дело к производству как правомерный вопрос для универсальной юрисдикции.

Давление в пользу расширения сферы охвата доктрины универсальной юрисдикции было продемонстрировано предъявлением иска перед Европейским судом по правам человека в июне 2000 года семьями аргентинских моряков, погибших при потоплении аргентинского крейсера «Генерал Бельграно» во время Фолклендской войны  94. Концепция универсальной юрисдикции сместилась с рассмотрения инкриминируемых политических преступлений против человечности на домысливание, событие 18-летней давности, военные операции, в которых ни гражданские лица, ни гражданские цели не принимали участия.

Не доверяя национальным правительствам, многие сторонники универсальной юрисдикции стараются поставить правительства под контроль судов и правовой системы. Но свобода действия прокурора без подотчетности является как раз одним из недостатков Международного уголовного суда. Определения соответствующих преступлений весьма расплывчаты и подвержены политизации в случае применения. Подзащитные не получат надлежащего процессуального рассмотрения, как это подразумевается в Соединенных Штатах. Любое государство, подписавшее соглашение о МУС, имеет право возбудить расследование. Как показывает опыт американского специального прокурора, такая процедура имеет вероятность получения своей собственной динамики без каких-либо временных ограничений и может превратиться в инструмент политической войны. И чрезвычайная попытка МУС осуществить юрисдикцию над американцами даже при отсутствии американского присоединения к договору уже заставила законодательство в конгрессе отвергнуть его.

Независимый обвинитель МУС имеет право выносить обвинительное заключение в случае рассмотрения вопроса жюри в составе трех судей. В соответствии с Римским статутом Совет Безопасности Организации Объединенных Наций имеет право отменить любой приговор. Однако поскольку отмена приговора может стать предметом ветирования со стороны любого постоянного члена и поскольку обвинитель не может вынести обвинение без поддержки хотя бы одного постоянного члена Совета Безопасности, на практике он или она имеют безграничные полномочия. Еще одно условие позволяет стране, чей гражданин обвиняется, принять на себя расследование и суд. Однако МУС сохраняет за собой окончательное право определить, выполнялись ли эти функции надлежащим образом, и если он находит, что не выполнялись, МУС может пересмотреть осуществление правосудия. Во время выполнения этих процедур, на что могут уйти годы, обвиняемый будет находиться в какой-то форме заключения, и, разумеется, новая общественность уже мало что будет знать о нем.

Сторонники универсальной юрисдикции утверждают, что государство является главной причиной войны и ему нельзя доверять осуществление правосудия. Если право заменяет политику, мир и справедливость будут преобладать. Однако даже беглое знакомство с историей показывает, что нет подтверждения в пользу этой теории. Роль государственного деятеля состоит в том, чтобы выбрать наилучший вариант в поисках продвижения к миру и справедливости, при том понимании, что часто возникает трение между двумя и что любое примирение, вероятнее всего, будет частичным. Выбор тем не менее не просто между универсальной и национальной юрисдикцией. Прецеденты, установленные международными трибуналами, учрежденными для разбирательств ситуаций, в которых чудовищность преступления очевидна, а местная правовая система со всей очевидностью не способна вершить правосудие, как в Югославии и Руанде, показали нам, что есть возможность наказывать без устранения из процесса всех политических суждений и всего накопленного опыта. Со временем станет, вероятно, возможным провести еще одни переговоры и пересмотреть статут МУС с тем, чтобы избегать существующих в нем недочетов и опасностей. До тех пор Соединенные Штаты не должны идти далее по пути к более формальной системе, чем та, которая содержится в следующих положениях:

• Совет Безопасности ООН создает Комиссию по правам человека или специальный подкомитет для доклада о любых постоянных нарушениях прав человека, требующих принятия правовых действий.

• Когда правительство, при котором инкриминируемое преступление имело место, не имеет достаточных полномочий или в котором внутренняя правовая система не способна разобрать дело в отношении преступления, Совет Безопасности учреждает специальный международный трибунал по типу созданного по Югославии и Руанде.

• Процедуры для этих международных трибуналов, равно как и масштабы обвинения, должны быть точно определены Советом Безопасности, и обвиняемому должно быть предоставлено надлежащее судопроизводство, соответствующее практике судов обычного права.

Таким образом, международно признанные процедуры по рассмотрению военных преступлений, геноцида или преступлений против человечности могут стать международными институтами. С другой стороны, можно было бы избежать односторонности в нынешней тенденции установления универсальной юрисдикции. Поскольку иначе будет иметь место угроза самой цели, ради которой разрабатывалась эта концепция. И в заключение: излишнее упование на универсальную юрисдикцию может подорвать политическую волю в плане поддержания норм человечности в международном поведении, так необходимых для смягчения жестокого времени, в котором мы живем.

Когда общество сталкивается с такими сложными вызовами, как те, что стоят перед Соединенными Штатами, часто говорят об этом времени как о «поворотном моменте». Но уникальными являются не только вызовы, в равной мере беспрецедентно и определение того, что собой представляет этот самый поворотный момент. Исторически этот термин относили к определенному набору вариантов, тогда выбор определял направление будущей политики.

В начале нового столетия и нового тысячелетия Соединенные Штаты не найдут никакой панацеи. Америка, которой не так сильно нужна конкретная политика, а больше требуется разработка долгосрочной концепции, впервые вынуждена разрабатывать глобальную стратегию, нацеленную на неопределенное будущее. Судьба выдвинула на передний край страну, убежденную в универсальной применимости единственного комплекта принципов для мира, характерной чертой которого является многообразие исторических путей развития, что требует избирательных решений и стратегий.