Николай Зенькович - Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы

На метро доехал до «Правды» — надо было передать пакет в Минск. У них хорошая возможность для этого — вместе с матрицами завтрашнего номера газеты.

Осечка получилась уже на входе. Плюгавенький милиционерчик с птичьим личиком долго рассматривал удостоверение работника ЦК. Затем, скорчив мину, гнусаво произнес:

— Звоните. Пусть вам заказывают пропуск. Как всем.

И, довольный своей смелостью, отвернулся.

Позвонил Черняку, ответственному секретарю «Правды»:

— Не пущают.

— Пусть возьмет трубку постовой, — властно сказал Александр Викентьевич.

Я передал трубку сержанту. Он с неохотой взял ее, долго отбрыкивался, но в конце концов уступил. Вот так-то, товарищ полковник! Привыкли в ЦК с маршалами да разными там генералами общаться. А здесь начальником — сержант!

Разговор с Черняком был долгий. Обсуждали минувшие и текущие события. Он рассказал, что уже к концу дня девятнадцатого августа многие в редакции поняли, что ГКЧП проигрывает. Но и в следующих номерах продолжали публиковать его документы — они исправно поступали по каналам ТАСС с грифом «Литерная», то есть обязательные к публикации.

Ситуация для «Правды» сложилась крайне трудная. С одной стороны, она послушно печатала все документы ГКЧП и освещала противостояние в Москве с его позиций. С другой стороны, секретари ЦК КПСС Дзасохов, Лучинский, Калашников спешно собрали пресс-конференцию и дистанцировались от «путчистов», обвиненных российскими властями в «измене Родине». Выпуск «Правды» как пособницы ГКЧП был остановлен. Политбюро в панике разбежалось, генсек отрекся от партии. Специальным указом Ельцин арестовал счета КПСС, и «Правда» осталась без средств к существованию.

— Но газета не умрет. Никогда! — твердо заверил Черняк.

Мы еще порассуждали на эту тему. Наконец, когда я поднялся с кресла, он сказал, что место в «Правде» для меня найдется. У них произошли перерегистрация и внутренняя реорганизация, упразднены должности заместителей и введены руководители направлений. Одно из таких направлений — у Черняка. Несколько отделов, в составе которых двенадцать человек. Нужны люди, много вакансий.

— Место политобозревателя тебе обеспечено.

Я сердечно поблагодарил за память. Как-никак столько лет был куратором «Правды», когда-то это входило в мои обязанности заместителя заведующего сектором газет. Не забыли. Спасибо, ребята. Так и должны поступать порядочные люди.

— Может, мне к Селезневу зайти? — спросил я Черняка. — Или нашего разговора достаточно?

— Можешь зайти. Он человек хороший.

Геннадия Николаевича Селезнева я знаю с тех пор, когда он был главным редактором «Комсомольской правды», потом возглавлял «Учительскую газету», едва не стал секретарем ЦК КПСС. Отношения были прекрасные. Еженедельно встречались на Секретариатах ЦК.

Захожу в приемную Селезнева, благо это по пути — кабинет нового главного редактора «Правды» тоже на восьмом этаже. Селезнев в кабинет прежнего главного редактора «Правды» Фролова переселяться не стал, остался в своем. Кстати, Иван Тимофеевич Фролов во время путча был в ФРГ, ему сделали тяжелую операцию, и перемены в редакции произошли в его отсутствие.

Секретарь доложила главному, и вот я уже в его кабинете. Традиционное поздравление с новой должностью, в ответ широчайшая улыбка. И — рассказ о планах реорганизации редакции. Увольнение пенсионеров, сокращение штатов, особенно технических работников. Должно остаться не более 150 человек. У них сейчас около 500. Не прошли по конкурсу заместители главного редактора Валовой, Королев и другие ветераны.

Селезневу предстоит уволить столько людей! Для большинства из них газета — это жизнь. По тридцать-сорок лет отдали любимому делу. И вот вместо кого-то из них приду я. Партаппаратчик. Как смотреть в глаза этим старикам?

Селезнев предупредил, что в девятнадцать у него будет какой-то фирмач. Времени оставалось минут десять, и тут зашел некий юркий молодой человек. Оказалось — новоиспеченный руководитель одного из направлений, кажется, коммерческого. Так и есть. Селезнев представил меня:

— Безработный гражданин, в прошлом руководитель пресс-центра ЦК КПСС.

Молодой человек оживился:

— Безработный? Я вам помогу. В «Инженерную газету» хотите? Там нужны люди. Корреспонденты.

Селезнев вклинился:

— Я тоже могу помочь. В «Рабочую трибуну» нужны люди в секретариат. Хочешь, позвоню Юркову?

Хотел бы я посмотреть на себя в эту минуту в зеркало. Более жалкой у меня, наверное, никогда не было улыбки на лице. Юркова-то я и сам знаю. Не так давно он приглашал к себе первым замом. А тут — сменным секретарем! Фактически техническая должность. Да…

Потом молодой человек ушел. Поднялся и Селезнев, сказал по-комсомольски:

— Не огорчайся, Коля. Может, и у нас что-нибудь появится…

Вот такие в основном впечатления вчерашнего дня.

Сегодня позвонил Львову из дома по городскому телефону. То же, что говорил Пряхин: разрабатывается новая структура аппарата президента. Сегодня к вечеру должны отдать схему Ревенко. Телефон домашний записал, но подтвердил, что набор новых сотрудников приостановлен. Уловка? Повод для отказа? Сомневаюсь, что я единственный, кто обратился к старым знакомым из администрации президента.

Утром позвонил Олег Александрович Зикс из журнала «Сельская молодежь». За пару месяцев до августовских событий он уговорил меня подготовить серию публикаций из рассекреченных партийных архивов. Один материал — о Щорсе — я уже сделал и передал в журнал. Зикс подтвердил: полученный материал идет в первый номер в новом году. Попросил подготовить что-нибудь еще для февральского номера. Пригласил приехать в редакцию, пообещал посодействовать в трудоустройстве.

Из поликлиники звонят: несмотря ни на что, приезжайте на диспансеризацию и супруге напомните. Можно даже пятого, в четверг, мы работаем и вечером.

Совсем вывели из себя звонками: надо сдать диктофон. Куда они торопятся, безмозглые дуры? Ох уж эта аппаратная исполнительность — бездумная, бессмысленная, страшная. Как бараны на бойню…

Надо ехать за дочерью в школу, она учится в третьем классе, привезти ее домой, а затем везти на музыку. Времени у меня сейчас много, вполне можно заняться воспитанием.

А интересно описывать дни безработного. Реакцию людей, изменение отношений. У «Сельской молодежи», беспартийного издания, одна позиция, а у родного «Политиздата» — совсем иная. Но об этом в другой раз.

4 сентября. Утро началось со звонка из Алма-Аты. Амангельды Ахметалимов, директор Казахстанского информационного агентства, однокурсник по ВПШ при ЦК КПСС. Спрашивает, как дела, как настроение. Поинтересовался деталями: что с дачей, каковы перспективы трудоустройства. Дачу сдал, относительно перспектив глухо.