Николай Зенькович - Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы

А вот одна из моих бывших технических работниц полна оптимизма:

— Берут в российский Совет Министров наших девочек. Уже один из орготдела перешел на полторы тысячи рублей и еще одну девочку с собой взял. Формирует свою команду. Здания функционируют — буфеты, столовые. Буфетчицы и прочая обслуга остались. Дачные хозяйства тоже в порядке. Просто перешли из одних рук в другие. Ничего, без технических работников никто не обойдется. Надо уметь приспособиться к новым людям.

А я-то, дурак, переживаю, что не могу их пристроить куда-нибудь. Они сквозь игольное ушко раньше других пролезут.

Сегодня сороковой день, как умерла мать. Придется помянуть в узком кругу, без дальних родственников.

6 сентября. Вчера не делал записей — не было времени. Позавчера отмечал сороковой день, как умерла мать. Болела голова, да и событий суетных было много.

Ездил на бывшую работу. Позвонил кто-то из моих сослуживцев, сообщил, что будут давать зарплату. Действительно, давали. В здании столовой. Она функционирует, стоят привычные очереди в кассы, работает кулинария. Бывшие партаппаратчики не преминули поесть сосисок и купить килограмм мясного фарша. Похоже, что им неведомы чувства гордости, собственного достоинства. Абы набить желудок.

Выдали на руки учетные партийные карточки. Эти документы раньше перевозили спецсвязью. На руки не выдавали никогда. А теперь — пожалуйста, никому не нужны. Членские взносы не принимают, на учет становиться некуда — райкомы в Москве опечатаны. Умопомрачительно!

С утра позвонил главный редактор журнала «Утро» Слава Мотяшов. Они перерегистрировались, учредители — Научно-промышленный союз и еще какой-то советско-американский фонд развития. Предложил заместителем ответственного секретаря — заведующим отделом домашнего хозяйства. Оклад — 1100 рублей. Это я вечером накануне звонил ему и просил не забыть, если у него есть вакансии и если редсовет не будет возражать. Сначала я отказался наотрез, а потом опомнился: мало ли что может быть. Сказал, что подумаю.

Постоял около столовой примерно час. Понаблюдал за обстановкой. Вид у людей потерянный. Глухая стена — нигде не берут на работу. Говорят, что до 23 сентября зарплата будет идти — в течение месяца со дня выхода указов, а потом расчет и месячное пособие. И — точка.

Вечером был в гостях Ян Чжэн — китайский журналист. Попили чаю. Он привез баночного пива. Подбадривал, просил не расстраиваться.

Настроение препаршивое. Не верю в случившееся.

Звонил из Минска Улитенок. Бывший собкор «Правды» по Белоруссии, основал свою газету «Свободные новости», когда-то я с ним работал в республиканской газете «Звезда». Просил что-нибудь в начале недели для его «Свободных новостей». Условились, что передам историческое расследование о Свердлове и последнее интервью маршала Ахромеева. Когда-то я вел его последнюю пресс-конференцию. Ужасные подробности его смерти. «Собеседник» поместил интервью с его женой. Оказывается, он был в отпуске. Приехал в Москву. О чем-то говорил по телефону с Горбачевым, а после разговора повесился в своем рабочем кабинете в Кремле. А ведь у него в сейфе был пистолет.

Сегодня передал в «Республику» (газета Совета министров Белоруссии) несколько интервью. Вчера передал материал «Что нового на Старой площади». Просят еще.

7 сентября. Вчера снова ездил на бывшую работу — кулинария еще работает — и, став три раза в очередь, купил три кг мясного фарша, один кг сосисок и десять шницелей.

Встретил у столовой Виталия Авдевича из издательского отдела аппарата президента. Садился в черную «Волгу».

— Как ты? Не работаешь? Непременно позвони Жукову. У нас недобор кадров. Не откладывай только. Сразу же звони.

Иван Иванович Жуков — давнишний знакомый. Работал в ЦК, сейчас начальник отдела в администрации Горбачева.

Телефона Жукова я не знал, позвонил ему из дома. Ивана Ивановича на месте не было. Перезвонил об этом Авдевичу.

— Звони все равно. Такими людьми нельзя разбрасываться. Звони, мой хороший.

И положил трубку.

По дороге из столовой заехал в ателье на Кутузовском проспекте. Оно было нашим, цековским, входило в систему Управления делами ЦК. Немного поплутал, пока нашел. Я там был всего пару раз, и то на машине. А сейчас пешком, да еще под дождем. Вымок.

Пока мне делали расчет за костюм — успел-таки сшить, правда, с января шили! — слышал кое-какие разговоры. Ну, например, звонил один крупный советский поэт и народный депутат СССР, знаменитый борец с привилегиями. Оказывается, он тоже шил себе костюм в ателье ЦК. Его закройщик тот же, что и у меня. Звонил бывший большой партийный функционер, интересовался, как шьется его шуба. Он работал в ЦК с 1944 года, ушел на пенсию только в конце 1990 года.

Сижу у приемщицы. Чувствую шевеление за спиной. Оглянулся — машет рукой какая-то женщина. Присмотрелся — Таисия Васильевна, жена президентского помощника Пряхина. А вот и он сам, выглядывает из-за плеча верной супруги. Пришел мерить штаны.

Разговорились. Ничего нового. Набор кадров заморожен. Он уже рекомендовал Ивану Ивановичу Жукову консультантов идеологического отдела Вазыха Серазева и Владимира Милюкова, но утверждение новых кадров приостановлено. Президентский аппарат будет реорганизовываться.

По радио передали постановление Госсовета СССР о признании независимости республик Прибалтики. Позвонил Айгару Мисану, он бывший заведующий сектором телевидения и радиовещания, с февраля 1991 года — заместитель председателя Гостелерадио СССР и одновременно руководитель Московского телеканала, поздравил с приобретением статуса иностранца. Горько все это. У него времени не было, говорит, давай созвонимся в субботу, меньше запарки, тогда поболтаем. А может, разговаривать с безработным функционером не желает? Люди меняются быстро. Хотя, как показало развитие событий, Айгар остался надежным товарищем.

Днем был телефонный разговор с Чуриловым — заместителем главного редактора журнала «Партийная жизнь». Чурилова избрали главным редактором. Прежнего редактора «прокатили». Сидит дома. Ему 59 лет, он народный депутат СССР.

Даже в изданиях ЦК КПСС рядовая масса бунтует против своего руководства. Вспомнил Полякова из «Политиздата», его слова по поводу поднявшейся пены.

8 сентября. Вчера утром ездил с дочкой на рынок. Купили фруктов, жвачек. Потом гуляли в парке. Она с одноклассником Виталькой, я с его мамой-художницей. Живут в доме напротив. На обратном пути решили подняться с Москвы-реки в гору. Гора крутая, глиняная, после дождей скользкая до невозможности. Наши попутчики были в сапогах, а мы с Ольгой в кроссовках. Дошли до середины, а дальше не смогли. Пришлось спускаться вниз. Не без приключений.