Норман Олер - Третий рейх на наркотиках

Является ли случай с рядовым Бёллем исключительным? Или же в армии, как и в гражданском обществе, имели место массовые злоупотребления? Возможно, сотни тысяч или даже миллионы немецких солдат во время своих завоевательных походов находились под воздействием метамфетамина? Может быть, стимулятор, придающий дополнительную энергию, повлиял на ход Второй мировой войны? Итак, начинается путешествие в недрах архивов.

В городе Фрайбург-в-Брайсгау окруженное высокой оградой с колючей проволокой и охраняемое привратником-саксонцем высится здание Военного архива при Федеральном архиве. Перед теми, кто приходит сюда для проведения исследований, фотоэлемент открывает стальные ворота, и они вступают в стерильно чистое помещение, окна которого, когда солнце снаружи светит слишком ярко, закрывают пластинчатые жалюзи с автоматическим приводом. Компьютер обеспечивает доступ к многочисленным материалам на полках стеллажей хранилищ, сверху донизу снабженных каталогами на роликах. Миллионы убитых оставили после себя миллионы документов. Здесь есть возможность узнать драматические подробности войн, которые когда-либо вела Германия.

По крайней мере теоретически. Ибо, хотя в хранилищах содержится огромное количество документов, в этой груде материалов, образовавшейся вследствие бюрократической страсти к собирательству, чрезвычайно трудно найти по-настоящему ценную информацию. Дескриптор, который можно найти в компьютере после продолжительных поисков, раскрывает очень мало аспектов документа. Дело осложняется еще и тем, что несколько десятилетий назад служащие архива располагали предметные рубрики в порядке, соответствовавшем другим задачам поиска. Так, к примеру, в первые послевоенные годы подробностям истории медицины придавалось меньшее значение, нежели сегодня. Кроме того, в официальные описания событий неизбежно вкрадывались субъективные впечатления и общественные настроения, которые при изучении документов должны отступать на задний план. Таким образом, доступ к сведениям о прошлом, пусть даже он осуществляется посредством новейших технологий, основывается на понимании истории, существовавшем в том самом прошлом.

История употребления метамфетамина в вермахте неразрывно связана с обер-штабс-арцтом аскетического вида, с узким лицом и карими глазами, которые пристально рассматривали все, что привлекало его внимание. Профессору, доктору Отто Ф. Ранке было 38 лет, когда он был назначен директором Института общей и военной физиологии – то есть занял ключевую должность, пусть даже тогда об этом никто не догадывался.

В те времена физиология считалась второстепенной дисциплиной в медицине. Она изучает взаимодействие физических и биохимических процессов, протекающих в клетках, тканях и органах. Это нечто вроде осуществления общего обзора и составления целостного плана, которые дают возможность понять, как функционирует организм. Военная физиология, в свою очередь, занимается специфическими нагрузками, которым подвергаются солдаты, – с целью оптимизации боеспособности армии с медицинской точки зрения и во избежание ущерба вследствие сильного напряжения и внешних воздействий. В ту эпоху, когда армия воспринималась как современная организация, а солдат называли «живыми машинами» [82] Wenzig K. Allgemeine Hygiene des Dienstes. Berlin-Heidelberg, 1936. S. 288–307. , задача Ранке заключалась в том, чтобы предохранять эти машины от износа – то есть поддерживать их работоспособность. Он должен был смазывать детали так, чтобы они работали бесперебойно. Он был механиком, следившим за их техническим состоянием, и инженером, изобретавшим самые разнообразные устройства. В течение нескольких лет он разработал визуальный прибор для обнаружения искусственной зелени (камуфляжа в лесной местности), новые пылезащитные очки для мотоциклистов, пуленепробиваемые и в то же время пропускающие пот тропические шлемы для солдат Африканского корпуса, устройство радиопеленгации для Абвера.

Институт Ранке являлся подразделением Военно-медицинской академии, располагавшейся на Инвалиденштрассе в Берлине, в большом здании в стиле необарокко эпохи Фридриха II, которое сегодня занимает Федеральное министерство экономики и энергетики. Над главным входом, на мансардной крыше, крупными золотыми объемными буквами выложена надпись SCIENTIAE HUMANITATI PATRIAE: Наука – Человечность – Отечество. С 1934 по 1945 год здесь проходили обучение военные врачи. Военно-медицинская академия (сокращенно МАА), проникнутая прусским духом, располагала самой большой научно-медицинской библиотекой в Европе, великолепной коллекцией приборов, размещавшейся в двухэтажном лабораторном корпусе, оборудованном самой современной техникой, несколькими просторными актовыми залами, читальными залами, аудиториями, гостиными, пантеоном с бюстами Вирхова, Гельмгольца, Беринга, других врачей и исследователей, которые, трудясь здесь, оказали науке неоценимые услуги. В этот комплекс входили также гимнастический зал, бассейн, пятиэтажная жилая пристройка с комфортабельными двухкомнатными квартирами для 800 кандидатов на должности офицеров санитарной службы, которых называли Pfeifhähne (искаженный берлинский вариант слова Pépin , ведущего свое происхождение от Pépinière – так называлось учебное заведение, готовившее военных врачей и находившееся под покровительством прусских королей, из которого вышли сливки медицинской науки XIX века). Питомцы МАА, с имперским орлом и свастикой на униформе, считали себя их преемниками. Имелись также конюшня на девяносто лошадей, манеж, изолятор для больных лошадей с помещением для ветеринара и кузница.

В задней части здания, со стороны внутреннего двора, располагались научные отделения: Институт фармакологии и военной токсикологии, Лаборатория консервации сыворотки, Исследовательский институт авиационной медицины под руководством профессора Губертуса Штругхольда (который после войны перебрался в США, где вместе с Вернером фон Брауном работал над космическим проектом), а также Институт военной физиологии Отто Ранке, весь штат которого в 1938 году состоял из врача-ассистента, нескольких врачей-практикантов и машинисток. Однако честолюбивый Ранке намеревался создать образцовое научно-исследовательское учреждение, и в этом ему должно было помочь то, что он разработал для вермахта, – маленькая молекула, сделавшая головокружительную карьеру.

Будучи ведущим специалистом Третьего рейха по военной физиологии, Ранке прекрасно знал, кто является главным врагом – отнюдь не русские на востоке и не французы с англичанами на западе. Этим врагом, которого он хотел сокрушить, являлась усталость – коварный противник, регулярно лишающий бойцов сил и вынуждающий их прекращать борьбу. Спящий солдат совершенно бесполезен, и к тому же он подвергается опасности – ибо его враг может в этот момент не спать. Усталый человек хуже стреляет, хуже управляет мотоциклом, автомобилем или танком. По словам Ранке, «усталость в боевых условиях может иметь решающее значение для исхода боя […]. Зачастую очень важную роль играет поведение в последние четверть часа сражения» [83] Ranke Otto. Ärztliche Fragen der technischen Entwicklung // Veröff. a. d. Geb. d. Heeres- Sanitätswesens, 109 (1939). S. 15. См. также: Bundesarchiv Freiburg RH 12–23/1882. Речь Ранке «Увеличение производительности из-за медикаментозного вмешательства» на собрании МАА 19 февраля 1939 года: «Особо важную роль первитин играет при осуществлении продолжительной деятельности, не требующей больших физических усилий, например, при управлении сухопутными транспортными средствами или самолетами, преодолевающими большие расстояния, когда сон является опасным врагом». .