Array Мюрид - Русская Каморра, или Путин в окружении

В деле борьбы с терроризмом это поможет мало: задача террориста — сеять страх и ужас. И если он сам приложит к этому недостаточно усилий, ему в выполнении задачи помогут борцы с терроризмом, которым теперь разрешено поливать от живота, не слишком беспокоясь о присутствии людей.

Борьбе с массовыми волнениями это тоже не слишком поможет, хотя разгонять толпу теперь можно будет не только полицейскими методами. Достаточно предположить, что толпа испытывает потребность в совершении теракта, как она немедленно превратится в разрешенную мишень для любых антитеррористических мероприятий. Но что делать с толпой в 10–20 тысяч человек? А если это выйдут требовать свою зарплату обычные работяги? Из пулеметов их, чтобы пресечь теракт против самих себя?

В общем, посмотрим, что выйдет из этого закона. Возможно, что он больше направлен на устрашение, чем на реальные репрессии — в конце концов с той стороны ствола будут такие же люди, и расстреливать сограждан все-таки должны будут они. С реальными же террористами и без того особо не церемонятся, так что и здесь этот закон не станет особенным подспорьем.

Монструозного типа бронетехника продемонстрирована Путину после коллегии ФСБ. На ней он призвал готовиться к внешним угрозам уже этой осенью, прямо говоря о выборах в Думу.

Трудно сказать, насколько такая техника способна противостоять настоящим террористам — пока справляются с помощью проверенных БТРов — и вроде ничего. Вот для безоружных или очень слабовооруженных демонстрантов такая техника — самое то. От грозного внешнего вида и названия «Каратель» до возможного арсенала средств — вплоть до вынесенного наверх пулемета. Логично, что этой техникой будут командовать чекисты — в случае действительно серьезных волнений полиция может и сплоховать, тогда придется задействовать уже убедительные аргументы — тем более что вариант перехода полиции на сторону демонстрантов в случае массовых волнений вполне возможен.

Вряд ли сейчас власти опасаются столь экстремального развития событий — скорее всего, речь идет о заранее сделанном заявлении: дескать, мы готовы ко всему. Я бы вообще предположил, что упомянутая угроза со стороны коварного Запада сейчас вообще ни при чем: здесь больше предупреждение «своим» — не вздумайте устроить под видом народных волнений маленький переворот. Задавим любого, кого вы выведете на улицу.

Кстати, предательство — наиболее вероятный вариант любого развития событий. Буквально сегодня начальник милиции Киева рассказал, кто именно организовал разгон студентов (которые «онижедети») в Киеве, чем спровоцировал начало второй фазы событий на Майдане. Им, понятно, назван бывший руководитель администрации Януковича Левочкин. В общем-то, секрет полишинеля — эта фамилия называлась еще в 2013 году. Но технология вполне показательна — одна часть элиты стояла на Майдане, вторая часть — саботировала его разгон и дезинформировала и стращала Януковича.

Путин, взяв сразу максимально жесткий тон, предупреждает «своих» — он не будет Януковичем и разгонит любых титушек с любой стороны — кто бы их не организовывал.

Правда, если дело действительно дойдет до необходимости уйти Путина, сделать это можно будет самыми разными способами. И далеко не со всеми из них можно будет справиться такими большими и страшными машинами.

Начальник Генерального штаба Герасимов заявил, что армия рассматривает «цветные революции» как особую форму вооруженной борьбы и готовится к отражению нападения извне и в этом компоненте.

В принципе, никакого открытия Герасимов, конечно же, не сделал. Как и предсказывали еще два с лишним десятилетия назад американские военные теоретики, современные войны ведутся под вывеской гражданских протестов, а война очень мало отличима от мирной жизни. В этом смысле Герасимов прав, и армия обязана быть готовой к любому повороту событий. Хотя есть и нюансы.

Одно из предельно строгих определений «цветной революции» было сделано А.В. Манойло в журнале «Мировая политика» № 1 за 2015 год:

«…Цветные революции — это технологии осуществления государственных переворотов и внешнего управления политической ситуацией в стране в условиях искусственно созданной политической нестабильности, в которых давление на власть осуществляется в форме политического шантажа с использованием в качестве инструмента шантажа молодежного протестного движения…»

Строгие определения хороши тем, что они буквальны. Шаг вправо, шаг влево — и мы имеем дело с совершенно иным явлением, чем то, о котором идет речь.

Что делать, если политическая нестабильность создана не искусственно, а более чем естественно в результате дурного управления страной действующей властью? Что делать, если недовольство людей вызвано реальными проблемами, несправедливостью, скотским отношением к ним? Естественно, власть крайне заинтересована в том, чтобы в такой ситуации «перевести стрелки» на неведомого супостата, который трясет лодку и пассатижами вырывает из нее скрепы. Будет ли готова армия в такой ситуации расстреливать людей под вывеской борьбы с вражьими происками?

Вопрос непраздный — к примеру, совсем недавно в Ереване люди, возмущенные алчностью электромонополиста, вышли на улицу. Это возмущение не отвечало критериям «цветной революции», однако видные политики и политологи и тут, и там стращали электорат Госдепом, который спит и видит… (далее у каждого открывался безбрежный простор для творчества).

В России достаточно причин, по которым люди могут высказать свое непочтение властям. Есть механизмы, с помощью которых удается решать проблемы, как, к примеру, удалось сегодня отстоять Исаакиевский собор от фактически рейдерского захвата. Немалую роль в этом сыграли десятки тысяч подписей под обращением к местным властям. А что делать, если желание людей было бы проигнорировано? Это злобный госдепартамент или алчные захватчики стали бы причиной роста напряженности? В другом случае — в Севастополе — мнением людей власти подтерлись и отдали землю другим захватчикам. Как быть в этом случае, когда механизмы не работают?

Возвращаясь к Герасимову, можно сказать, что армия вступает на довольно зыбкую почву, где решения нужно будет принимать сходу — и весь вопрос, что именно будет положено в основу этих решений: слепое повиновение любому (даже преступному) приказу или четкое понимание, прописанное, как в Уставе — что можно считать «цветной революцией», а что — нет. Известно, что каждая статья в Уставе написана кровью тех, кто ее не соблюдал. Хотелось бы, чтобы хотя бы здесь обошлось без подобных экспериментов.