Работа

Как и в случае с секьюритизацией, инвесторы часто распределяют свои фонды между различными инвестициями, чтобы потеря денег в одной из них не носила катастрофический характер. Одним из способов добиться этого — объединить множество инвестиций в один пул, а потом продать акции этого пула. Некоторые хедж–фонды предлагают услуги по профессиональному управлению подобного рода диверсифицированными инвестициями.

Если смотреть на весь этот сектор экономики в целом, возникает образ гигантского игорного притона. Как во всяком казино, есть победители и проигравшие, но заведение всегда в выигрыше. Брокерские конторы получают прибыль с любой сделки, а корпоративные инвесторы обладают преимуществом перед любым частным предпринимателем.

В данном контексте самым ценным товаром оказывается информация. Она служит капиталу, помогая спекулянтам принимать правильные инвестиционные решения. Что, в свою очередь, увеличивает потребность в ультрасовременных аналитиках и технологиях, величина затрат на которых исключает большинство людей из конкуренции на этом уровне. И подобная информация является, по сути, вещью в себе: инвесторы вкладывают деньги, основываясь на показателях производительности корпораций и экономических прогнозах, а также на том, что, как они думают, предскажут другие инвесторы. Коллективная психология участников процесса становится решающим фактором в спекулятивной экономике. Ее изучает целая плеяда оракулов и предсказателей.

На верхних уровнях этого рынка элита использует суперкомпьютеры для оперативного определения колебания в цене и получает колоссальные прибыли благодаря высокоскоростным сделкам купли–продажи. Большая часть активности на финансовых рынках США в наши дни связана именно с этим «высокочастотным трейдерством». В этом отношении можно утверждать, что искусственный интеллект уже управляет определёнными секторами экономики. Без всякого участия здравого смысла, конечно же. Примером может служить «флеш–обвал» мая 2010 года, когда индекс Доу–Джонса вошёл в самое крутое пике за всю свою историю, только чтобы выровняться через несколько минут. Вот где доступ к технологиям напрямую определяет возможность получения прибыли: чем быстрее компьютер, тем больше преимущество.

Бум финансовых спекуляций, превратившихся в самостоятельный сектор экономики, расширяет спектр грозящих обществу опасностей. Та лёгкость, с которой капитал перетекает из одной инвестиции в другую, может вызывать искусственное завышение цен. Это создаёт финансовые пузыри, которые рано или поздно лопаются. Примером может служить «.сom» («дотком») бум на рубеже веков. Даже самые прожжённые инвесторы не представляют, во что они вкладывают или какие материальные активы стоят за вложениями. Глобальная взаимозависимость только увеличивает риски. И хотя большинство инвесторов могут пережить небольшие потери, последствия больших потрясений (вроде финансового кризиса 2008 года) ощущаются по всей планете.

Смещение с производства в сторону спекуляций — это ещё один шаг в направлении расширения рыночной логики. Теперь у капитализма есть оплот в каждом аспекте человеческой жизни: голландский банк может владеть акциями кафе, где вы обедаете, а часть выплат по ипотеке, возможно, уходит в бразильский хедж–фонд, хоть вы и брали её в местном банке. Возможно, капиталисты продолжат придумывать всё более сложные абстракции для ещё большей концентрации капитала; вы можете получить весьма ограниченную прибыль от игры на бирже ценных бумаг, но рынок деривативов даёт инвесторам возможность несоразмерного увеличения прибыли вплоть до стоимости самого базового товара.

Спекуляция создаёт всё более абстрактные структуры конкуренции, которые всё больше и больше отдаляются от материального мира. Но и частная собственность, и деньги также являются абстрактными предрассудками . Они не более реальны, чем большинство дутых цен на акции. Можно утверждать, что законы физики определяют жизнь на планете, но законы экономики всего лишь навязаны нам нашим собственным согласием терпеть определённые рамки. Давным–давно полезные товары вроде соли использовались в качестве валюты. Постепенно их заменили более осязаемые, но совершенно бесполезные в хозяйстве предметы, вроде серебряных и золотых монет. Изначально предполагалось, что доллары имеют золотое обеспечение, но с течением времени они были отделены от всякого обеспечения в материальном мире. Отныне доллар стоил столько, на сколько люди соглашались. В наши дни даже бумажные инкарнации доллара становятся редкостью: деньги переместились в пространство финансовых отчётов, призрачных явлений, имеющих зловещую власть над человечеством. Единственное, что осталось реальным, — это сложившийся в результате дисбаланс в распределении власти.

Вера в капитал произвела на свет крайне сложную паутину других мифов, которые оказали самое драматическое влияние на жизни тех, кто в них поверил. Нет ничего неизбежного в существовании капиталистической экономики. Это всего лишь вопрос организации распределения ресурсов и взаимоотношений, когда власть сосредотачивается в руках немногих. Да, это намного более сложный механизм для получения того же результата, что и при феодализме, но и более гибкий и эффективный. Но если бы мы использовали другой набор критериев для определения своего отношения к окружающим людям и природе, мы бы получили совсем иной мир.

Да вы что! Я уважаемый бизнесмен! У меня 78% акций чёрного блога!

В прошлом отличить капиталиста от эксплуатируемого было достаточно легко: у кого-то был капитал, а у кого-то нет. В наши дни спекуляции и кредиты делают задачу намного более сложной. Кого считать капиталистом? Всех, у кого есть акции? Всех, кто получает с них прибыль ? Если у вас есть дом, рыночная стоимость которого неуклонно растёт, являетесь ли вы капиталистом? Что если при этом ваш банк владеет большей его частью? А если цены на жильё вдруг рухнут, значит вы внезапно перестали быть капиталистом?

Сто лет назад большая часть населения США не имела инвестиций в рынок ценных бумаг, и лишь немногие рабочие являлись собственниками своих жилищ. Теперь, когда инвестиционные планы стали обыденной вещью, а ипотека сделала доступной для многих собственность в реальном секторе, многие рабочие стали микрокапиталистами, которые связывают свои интересы с поведением рынка, хотя они не обладают сколь-нибудь значительным влиянием на нём. Они проводят жизни в рабском труде на начальство, но, когда рынок рушится, надеются на рост цены их портфеля, а не на крах капитализма.