Лали Морошкина - Я, президент и чемпион мира

Георгий появился только через неделю и, сделав вокруг меня «круг почета», вымолвил:

— Это тебя Бог наказал за то, что ушла от меня.

Тогда еще врачи не давали гарантию на мое полное излечение…

Часто я задумываюсь, как смогла перенести столько горя? Наверное, от отчаяния у человека открывается второе дыхание. Отец Георгий Звиададзе называет это процессом очищения. Мой жизненный путь проторен сквозь боль. Спасибо, Господи!

…Вскоре после моей аварии именно на том же месте погибли две девушки.

Пока я зализывала раны, в стране начались большие беспорядки. Телекомпания «Имеди» и ее владелец Бадри Патаркацишвили были в открытой оппозиции правящему режиму. Обстановка накалялась. Манифестации и шествия приобретали все более массовый характер. Я как в тумане наблюдала за мирной демонстрацией митингующих по телевизору. Вдруг мне показалось, что я куда-то провалилась. Я срочно позвала маму.

— Манана, кажется, я теряю сознание! — буквально через силу выговорила я.

Побледневшая Манана выскочила из кухни и через две секунды была возле меня. Подошла, проверила пульс и невзначай взглянула на экран.

— Мамочка, кажется, и мне плохо…

Я не падала в обморок — на экране был полный туман. Куда делись люди? Взволнованная, я впервые приподнялась.

— Лали, ложись, нельзя! — кричала мама, но я уже ничего не слышала.

Приходившие меня проведать друзья рассказывали страшные вещи. Избитые «робокопами» и отравленные газом оппозиционеры, митингующие и журналисты просили помощи в больницах. Тяжелее всех был ранен в голову бывший друг Саакашвили и когда-то начальник его избирательного штаба Леван Гачечиладзе.

— Неужели никто не вышел остановить все это? — спрашивала я в отчаянии.

А вечером разгромили телекомпанию «Имеди», унизили журналистов, уничтожили аппаратуру.

7 ноября 2007 года правительство грубо нарушило «Международный пакт о гражданских и политических правах человека», «Кодекс поведения высокопоставленных чиновников правоохранительных органов», принятый Ассамблеей ООН в декабре 1979 года, Европейскую конвенцию прав человека и множество пунктов Конституции Грузии.

Осталась только телекомпания «Кавкасия», которая «лечила» израненные души граждан. «Аку» все больше эфирного времени предоставлял Губазу Саникидзе. Сын писателя Левана Саникидзе интеллектуал и умница Губаз понятно и адекватно освещал происходящее в стране, исходя из национальной позиции. Его похожие на лекции интервью можно было слушать бесконечно. Здесь всегда были критика, знания и, что самое главное, мужественный оптимизм.

Члены его команды: сын легендарного героя Жиули Шартава (премьер-министр Абхазии, расстрелянный сепаратистами. — Л.М.) — Каха Шартава, Резо Шавишвили, Нико Орвелашвили и Ираклий Мелашвили — представляли собой сильный оппозиционный кулак.

Лидер лейбористов Шалва Нателашвили, как обычно, продолжал смешивать с грязью Саакашвили. Ругань в адрес президента стала считаться хорошим тоном.

Нино Джангирашвили готовила авторскую программу «Барьер». Люди все больше нуждались в объективной информации.

Рейтинг телекомпании «Кавкасия» затмил все другие крупные телекомпании.

Назначение президентских и парламентских выборов означало признание ошибок, но 5 января и 28 мая выборы были тотально сфальсифицированы. Леван Гачечиладзе, которого выбрал народ, оказался за бортом, как оказался за бортом и сам грузинский народ.

Моя болезнь поневоле отстранила меня от «Национальных авиалиний». Компания не могла ждать. Идти в политику, тем более в этом хаосе, не хотелось. Я решила опять попробовать силы в журналистике. В апреле включилась в конкурс на пост руководителя Общественного телевидения. До финала я дошла легко, тем более, что меня поддерживало рекомендательное письмо омбудсмена Грузии Созара Субари. Меня уже начали поздравлять с победой, когда группа оппозиционеров пошла на сделку с «Национальным движением».

Мне снова перекрыли дыхание. И, что самое нелепое, перекрыла оппозиция. Значит, они все заодно, что за грязные игры? Кто в чьем лагере? Кто за сколько продается? Где мораль? Столько риторических вопросов — перебор для такой маленькой страны.

Еще одно фиаско разбудило полученную в аварии травму, меня мучила страшная боль в позвоночнике. Купленная в долг машина, как-то сразу повзрослевший Георгий, грустный, скорбящий Сандро, огромное количество платежей — все это легло на меня тяжким грузом. Фитнес-клуб и уход за собой стали непозволительной роскошью. А на родном Черепашьем озере (озеро в Ваке. — Л.М.) меня все знали. Отвечать на тысячу вопросов не было сил, тем более, что у меня не было правильного ответа. Да и полемики с двумя враждующими лагерями, честно говоря, совсем не хотелось. Я ни на чьей стороне, слышите! Я на стороне Грузии.

— Долго еще собираешься сидеть дома? — Внезапно появилась моя давнишняя подруга, красавица и просто хороший человек Нана Андроникашвили.

— А что мне делать? Не видишь, что творится. Я обязательно должна быть в каком-нибудь лагере? Не хочу! Вот и сижу дома.

— А сколько времени вынесет такой режим твой позвоночник?

— Нин, родная, ну знаешь же, что я без денег, если кто-то мне и помогает, так это Дато Кодуа и мои девочки. Все подорожало. Я бы уже давно уехала в Сочи или Париж к своим, но что с детьми делать? Ведь не сбегать же?!

— Послушай, Лалико, у нас каждые пятницу, субботу и воскресенье хорошая программа, весь Тбилиси там. Помнишь, я тебя сто раз приглашала, но не могла оторвать от кроличьей фермы в Вариани! А сейчас, считай, что это лечение, и не только души. Приходи, потанцуешь, развлечешься и забудешь про свой позвоночник. Для тебя это сейчас обязательно.

Нина была руководителем только что открытого в прекрасном уголке старого Тбилиси — Авлабаре клуба «Гомартели». По вечерам сама отличающаяся удивительным вкусом и утонченностью, присущими дворянке, она собирала лучших представителей тбилисского общества. Это был не только клуб, а скорее семья, где все знали и любили друг друга. Здесь время останавливалось, и ты переносилась в другую реальность. Ни драк, ни ссор, одна только любовь. Удивительно, но здесь даже политики забывали о междоусобицах.

Меня приняли как родную. Согласно директиве Нины пропускали бесплатно. Услужливые бармены Алекс и Резо баловали разнообразными коктейлями. Танцы, внимание и любовь вернули мне былой вкус к жизни. У меня с Сандро, благодаря небольшой разнице в возрасте, был один круг друзей. И сейчас мы принимали у себя только что приехавшего из Австрии известного теннисиста и общего друга Ираклия Лабадзе. Сандро, увлеченный техноминималом, писал и слушал клубную музыку. Его работы размещались уже на европейских сайтах. Их исполняли и в некоторых лондонских клубах. Я и Ираклий не смыслили ничего ни в его музыке, ни в этом течении.