Акин Онгор - После меня – продолжение…

Возможно, сегодня сокращение количества банковских отделений до менее 200 выглядит ошибкой. В тот момент я не работал в банке, но эту ситуацию стоит внимательно рассмотреть. Принятие такого решения было делом непростым, но даже когда мы сталкиваемся с не самыми приятными историями, порожденными таким резким сокращением, полученная польза настолько очевидна, что я не могу утверждать, что это было в корне неверное решение. У каждого дела есть и положительные, и отрицательные стороны. Все видят только минусы, но не стоит забывать и о плюсах. Решение о запуске этого проекта всех шокировало, но я вижу в нем огромную пользу, потому что банк стал более целостной и оптимальной структурой. Не пережив тот шок, сотрудники, оставшиеся работать в банке после сокращений, не стали бы элитной и сплоченной группой со своей культурой. Если говорить о техническом исполнении проекта, то я присоединяюсь к критикующим, но мне кажется, что они не представляли себе общей картины.

Мне кажется, при построении любой карьеры очень важно иметь перед собой образец для подражания. Это правило распространяется и на искусство. Если вы только начинаете заниматься живописью, то в первое время будете подражать мастеру, а потом у вас выработается собственный стиль. То же самое и в литературе. Начиная писать свою первую поэму, вы сначала будете находиться под впечатлением от таланта поэта, а со временем и у вас проснется поэтический талант. Если найти для себя самую правильную модель мастерства, то абсолютно каждый человек сможет достичь необычайных вершин. Так вот, Акин-бей стал для всех нас тем образцом для подражания, на который все стремились быть похожими. В результате все мы, исходя из наших индивидуальных и прочих особенностей, со временем стали активно проявлять все свои таланты и скрытый потенциал.

Акин-бей добился того, что в новой культуре Garanti никогда не возникали проблемы, связанные с покровительством и фаворитизмом. Не было случая, чтобы чей-то личный знакомый, муж, друг, близкий или дальний родственник пользовался какими-либо привилегиями. Следует выразить большую благодарность и акционерам банка, которые предоставили такую возможность Акин-бею, ведь они могли бы и запретить любые преобразования. В банке никто не зависел друг от друга. Никогда не возникало проблем подобного рода, и на сегодняшний день обстановка остается прежней. Вот почему в банке так ценилась и ценится до сих пор профессиональная подготовка каждого сотрудника.

Абсолютно точно: в Garanti приходили люди, которые были уверены в своем профессионализме, благодаря чему под одной крышей собрались единомышленники Акина Онгора. В других организациях на результаты вашей карьеры могли влиять и другие разнообразные факторы, а в Garanti и во времена руководства Акин-бея, и в настоящее время карьерный рост основывался на очень серьезной модели оценивания эффективности, основанной исключительно на производительности труда каждого сотрудника.

Во время наших зарубежных командировок я стал свидетелем того, как он умел произвести впечатление на иностранных партнеров. Они все были в восторге от Акин-бея и относились к нему с большим уважением. Разумеется, мы тоже им очень гордились, словно он был нашим старшим братом…

Я думаю, что мой отец был одного возраста с Акином Онгором-беем. Но я не воспринимал Акин-бея как отца, скорее как коллегу. Во время наших зарубежных командировок мы с ним по-дружески общались. Я фанатично болел за футбольную команду «Бешикташ», и Акин-бей частенько приставал ко мне с расспросами: «Ну и что там с твоим “Бешикташем”, Толга?»… Он любил подшучивать надо мной, зная, как ревностно я слежу за результатами матчей. Не могу забыть одну из фраз, которую он часто повторял: «Время решает все».

7 февраля 2006 г., Стамбул, Garanti Bank

В первую очередь Акин Онгор был очень цивилизованным и культурным человеком. Он очень ценил людей и всячески это демонстрировал. При любых обстоятельствах Акин-бей вел себя с достоинством, ценил труд каждого и относился к окружающим с большим уважением. Он всегда требовал от нас сохранять спокойствие в стрессовых ситуациях, поскольку и сам верил в пользу подобной тактики. Наш руководитель нам очень доверял. Если не было ничего чрезвычайного, дверь в его кабинет всегда была открыта. Благодаря Акин-бею мы значительно выросли в профессиональном отношении.

Он воспринимал нас как единое целое и никогда не проводил различий между нами, особенно когда речь шла о том, каким делом должна заниматься каждая из нас. Ему это было не важно. Когда Акин-бей отдавал какое-то распоряжение, он понимал, что любая из его секретарей будет готова его немедленно исполнить. Вот почему мы очень стремились к тому, чтобы он никогда не узнал о наших спорах или взаимных обидах. Правда, несмотря на все предосторожности, Акин-бей всегда что-то чувствовал и прямо спрашивал нас: «Вы поругались?», а мы, старательно улыбаясь, спешили поскорее заняться своими делами. Ему было свойственно не затягивать проявление своих негативных реакций, но даже в минуты злости или раздражения, когда он кого-нибудь распекал, Акин-бей умело управлял своим голосом, оставался очень выдержанным, и, как правило, его критика была очень конструктивной.

Он был до педантичности организованным и в деловой жизни, и в домашней обстановке. Не любил ничего предпринимать без должного планирования. Ежегодно Акин-бей приобретал для себя записную книжку-календарь для мобильного телефона от Economist , а на его столе всегда находился ежедневник от Financial Times , и заносил туда записи обо всех своих делах. Акин-бей не любил попусту рисковать и никогда не отправлялся на встречи без соответствующей подготовки.

Если необходимо привести еще один небольшой пример, характеризующий его любовь к порядку, то достаточно будет вспомнить об одном его распоряжении. Однажды возникла какая-то ситуация, что он вынужден был позвонить к себе домой, где трубку сняла его домработница Шехназ-ханым. Акин-бей сказал ей: «В шкафу сразу же после голубых рубашек висят белые, на этикетках там написано то-то и то-то, поскорее передай мне белую рубашку с третьей вешалки!»

В кабинете Акин-бея мы не могли даже подвинуть часы, располагавшиеся на его столе. Ежедневник тоже занимал строго отведенное для него место, и его не разрешалось подвинуть даже на миллиметр. Рабочий стол Акин-бея всегда был в полном порядке.

Иногда он обращался к нам с просьбой: «Вы не можете там слегка прибрать?», но для нас это было очень непростым занятием. Много времени уходило на то, чтобы разобраться в огромном количестве ручек и карандашей. Иногда мы все же наводили порядок в его кабинете, особенно в те дни, когда он очень уставал. Но если Акин-бей должен был целиком и полностью сосредоточиться на документах, разложенных на его столе, он все равно переставлял все на свой лад. Акин-бей не терпел расхлябанности и безответственности. Каждое утро в течение получаса мы вместе составляли план на предстоящий день и на оставшиеся дни до конца недели.