Игорь Прокопенко - Терроризм от Кавказа до Сирии

«Попрыгали — тяжеловато. Ну, сняли разгрузки, эрдэшки, посмотрели, повыбрасывали половину, ну, самое необходимое только взяли — боеприпасы, потому что тяжело идти, — рассказывает спецназовец Алексей Урсул. — Потом сели, сказали: «Так, действуйте вдали от подразделений, поэтому сами будете работать, помощь, как говорится, вам артиллерия поможет, но в основном надейтесь на свои силы». Ну, раз на свои силы, забросали все обратно».

Каждый спецназовец тащил на себе около 50 килограммов. Шли группами, чтобы не нарушать боевой порядок. На боевиков можно было натолкнуться в любой момент. И тут со стороны головного дозора послышались автоматные очереди.

Продолжает Владимир Шпингис, один из участников той операции:

— Нас обстреляли откуда-то там с зеленки. Вот обстреляли, мы залегли. Потом мы в ответ постреляли немножко и пошли дальше на подъем. Мы видели, что два человека уходят куда-то в горы.

Их решили не преследовать. Спецназовцы уже сталкивались с подобными уловками бандитов. Начнешь преследовать легкую добычу — наверняка угодишь в засаду. Такой опыт и в первую, и во вторую чеченские кампании спас жизни сотням военнослужащих.

В следующий момент тишину разорвали выстрелы. Сразу стало ясно — сверху бьют снайперы. Много снайперов. Где их огневые точки — непонятно. Лысая гора каким-то непостижимым образом скрывала те места, откуда пришла смерть.

И вот завязался бой — пошли первые раненые. Выносили на плащ-палатках или просто даже за эрдэшку брали и стаскивали вниз.

Боевики готовились к этой встрече. Они знали, спецназ своих не бросит. Живых или мертвых. За погибшими обязательно придут. Хитрый и осторожный противник использовал такие методы маскировки, о которых наши бойцы и не догадывались.

— Прятались в кустарниках так, что даже если рядом стоишь, — трудно разглядеть человека — ветки длинные, а сверху, ну на высоте человеческого роста, как будто шапка из листвы, — продолжил Алексей Урсул.

Впереди, метрах в десяти, упал командир группы старший лейтенант Михаил Немыткин. Он шел первым.

К нему, чтобы оттащить к своим, бросился прапорщик Олег Терешкин. И тут же получил ранение в живот. Его не спас бронежилет. Пули от снайперских винтовок прошивали порой стальные пластины насквозь. На помощь командирам кинулся солдат, но и его снял снайпер. Так боевики запустили кровавый конвейер. О чем в пылу боя наши не сразу догадались, на это и рассчитывал противник.

Все же некоторых раненых удавалось оттащить. Дальше их передавали от одной группы к другой. В эти мгновения невозможно понять, живы они или нет. Большинство были тяжелые. Снайперы знали куда бить, чтобы наверняка.

«Первого вытащили там… трудно было. То есть ноги простреленные, а так вроде… глаза вроде реагируют, живой, — вспоминает Алексей Урсул. — Снимаем бронежилет, видим, что пуля ударилась о заднюю стенку бронежилета и, естественно, внутри у бойца, ну, прошла просто вот встык бронежилета и ударилась в бок. …Кровоточили ноги, а сверху — не было видно крови».

Бойцы первой группы остались без командиров. Залегли. По ним били отовсюду. Если срочно пацанов не организовать, их перестреляют, как цыплят. И тогда на помощь к ним бросился командир третьей группы капитан Виталий Цымановский.

«Виталик Цымановский говорит, мол, надо пацанам помогать. Сейчас я, говорит, пойду, посмотрю там выше, а вы ждите здесь, пока никуда не уходите», — продолжает свой рассказ Алексей.

К этому времени на помощь 1-й группе уже прорывался со своими бойцами командир второй группы капитан Андрей Холод. Все, что произошло дальше, он вспоминает, словно кошмарный сон. Сверху, с вершины Лысой горы, их накрыло сплошной лавой свинца. Ты как бы попал в сплошную завесу прицельного огня. Подоспевшие «росичи» видели, как Виталию Цымановскому сразу перебило обе ноги. Он упал, но и тогда старался вытащить раненого друга.

— Впереди шел пулеметчик у меня и Андрей Зозуля, это мой командир взвода, видим: в десяти метрах Виталик Цымановский раненый лежит, а он пытался тянуть Терешкина, — прерывисто говорит Андрей Холод. — Затем Зозуля кричит: «Виталька ранен!» Запоминающийся, душераздирающий крик… А тут и с другой стороны: «Андрей, я ранен!» Зозуле вначале в ногу, по-моему, попала пуля… Тут же падает, рядом…

Силы «росичей» таяли на глазах. Ведь чтобы вынести к своим одного раненого, требовалось два, а то и четыре бойца. Тот, кто таскал на себе раненого друга, знает — с такой ношей не побегаешь! Естественно, спасая боевых товарищей, парни сами попадали в снайперский прицел. И все же из последних сил они пытались дотянуться до истекающих кровью бойцов. О себе не думали. Ведь от раненых их порой отделяло метров десять. А пули противника ложились точно в цель.

Пацанам было плохо. Очень плохо. Ранения тяжелейшие. Уже не хватает ни бинтов, ни обезболивающего. Многим нужна срочная помощь.

И тогда в ход пошел НЗ старшины. Об этом способе еще во время своей службы солдатом Алексей Урсулузнал от бывалого вояки прапорщика-афганца Александра Щербина:

— Полфляги спирта, полфляги коньяка там либо водки, — говорит, — и тюбик промедола, очень хорошо, — говорит. — Особенно, — говорит, — при контузиях промедол, ну, ко… колоть нельзя, — говорит. — А для расширения сосудов, — говорит, — вот если нет рваной раны. Ну а так, по тюбику, и по паре пробочек там, и бойцам, и там какая разница.

Ждать больше нельзя. Оставшиеся в живых командиры отдают приказ — всем, кто может передвигаться, отходить к своим, к подножию Лысой горы. Но прежде хоть на короткое время надо осадить обезумевших от крови и предвкушения легкой победы боевиков.

«Росичи», стиснув зубы, стали отходить. Надо выполнять приказ. Для каждого это было тяжелейшее решение. Ведь там оставались тела погибших. Бойцы матерились, плакали, рвались обратно под пули.

Но они понимали, если лягут все, некому будет спасать еще живых товарищей. А таких, тяжелораненых, в отряде набралось уже больше десятка. Тем временем боевики успели обложить «Росич» по всей высоте. По любому, кто пробовал оттуда вырваться, они открывали шквальный огонь. И все же Алексей Урсулрешился на очередной прорыв.

— Огонь был постоянный, — помолчав, добавил Алексей, — я помню, как со всех сторон не прекращались выстрелы. Но, улучив буквально короткий промежуток, мы смогли проскочить.

Откуда у боевиков столько оружия и боеприпасов? Почему они были вооружены и экипированы лучше наших бойцов, лучше знали местность, были сытыми и отдохнувшими?

Им помогали так называемые «договорные села», которые существовали и в первую, и во вторую чеченские кампании. При этом боевики не стеснялись использовать этот статус населенных пунктов в собственных коварных планах. Зачем нужно было «замиряться» с боевиками и давать им шанс выжить, оправиться от ударов, провести дополнительную мобилизацию и подготовить укрепсооружения в этих самых договорных селах, так и осталось вопросами той войны. Если это была глупость, то она была сродни предательству. В таких селах погибали российские пацаны в течение всей чеченской кампании.