Игорь Прокопенко - Терроризм от Кавказа до Сирии

«Вдруг вижу — боевик стреляет из гранатомета, — говорит Владимир Шпингис, — и я понимаю, что сейчас в БТР в любом случае попадет, потому что там грех не попасть, в упор, вот. Закрываешь глаза, и понимаешь: сейчас удар, толчок, пламя и мне ничего вот… Вот закрываешь глаза и думаешь… проходит там, сколько, ну три секунды, понимаешь какую-то там… есть как вот железный скрежет, звук, и все. Открываешь — торчит граната. А вот, думаешь, вот сейчас она сработает, еще не время, но она так и не сработала».

БТР пролетел на полном ходу и устремился к своим. Первым к нему со всех ног бросился Сергей Мудрецов. Из радиопереговоров он слышал, что друг детства Володя Шпингис погиб. Но Сергей до последнего надеялся увидеть Володьку живым.

«Я подбежал к ним и стоял просто, ну глазами смотрел, — начал свой рассказ Сергей Мудрецов. — Начали разгружать ну убитых, раненых. Я его искал, бегал. Ну, когда увидел уже, да, что ну БТР первой группы подъехал, и он с него вот спрыгнул, я просто стоял и плакал. Он тоже подошел ко мне, зареванный…»

То, что в броне торчал неразорвавшийся заряд, в пылу как-то не заметили. Горячка и суматоха боя пройдут чуть позже, а пока, не веря, что остались живы, спецназовцы путаются в мыслях. Нервы на пределе.

«Когда уже довезли там, там уже все были без сознания практически, — сдерживая слезы, рассказывает Алексей Урсул. — Говорят: «Фамилии?», а я помню, что там Старый был, Зоза, еще кто-то… Трамвай, Конь — ну это позывной Зозули… Ну, трудно было что-то внятное произнести…»

Алексея вернул к действительности водитель. Он обежал свой БТР и начал, отчаянно жестикулируя, что-то говорить командиру.

— Да там торчат какие-то фигни, — говорит. Ну, когда просмотрели там, эти, выстрелы с гранатометов. То есть они стреляли настолько близко, что выстрел не становился на боевой взвод, то есть, он, летела струя, то есть, он, как болванка, бил, пробивал, потому что один в ящике застрял, один в выхлопной. И… Ну, покричали: «Саперы есть?» — ну, саперов не оказалось, ну, сами подошли, повытаскивали, сложили, — вспоминает Алексей Урсул.

…Это был черный день у выживших «росичей». Там, наверху, на Лысой горе, остались лежать тела восьми погибших товарищей.

Только вечером, когда все собрались в расположении отряда, они поняли всю степень трагедии. Андрей Холод потерял в том бою друга и земляка. С Виталькой Цымановским они дружили семьями…

Вспоминает Андрей Холод,в 1995 г. капитан, командир группы отряда «Росич» ВВ МВД России:

— Как так? Вот, мы только сегодня с ним сидели за столом, как семье — что я Ольге скажу, что я скажу, что я скажу Сереге, ну, сыну его, да?

…А за несколько сотен километров на базе «росичей» в Новочеркасске шла мирная жизнь. В то время, как истекающий кровью капитан Цымановский дрался с бандитам, его жена Ольга по обыкновению привела сынишку Сергея из детского сада домой. Хлопотала на кухне, когда неожиданно раздался звонок в дверь.

— Открываю, стоит толпа людей: начальник штаба, — начала свой страшный рассказ Ольга Цымановская. — Это я помню, потому что он мне говорил про то, что погиб Виталик… он сказал «Примите соболезнования»… А дальше я уже не помню. Потеряла сознание.

Позже Ольга вспомнит, что Виталий, похоже, чувствовал свою скорую гибель. Незадолго до отъезда, как оказалось в последнюю командировку, обычно веселый, жизнерадостный балагур Виталька неожиданно серьезно, словно со взрослым, заговорил со своим пятилетним сыном.

— Он сел, посадил его на колени и говорит: «Сережа, если со мной что-нибудь случится, ты как старший в доме будешь». Я говорю: «Виталя, ну что ты такое ему говоришь? Он еще маленький, — продолжила Ольга. — Что ты, я говорю, начинаешь всякие такие нехорошие вещи?» Он говорит: «Ничего, пусть будет мужиком». Вот это единственное, что… меня поразило.

…Казалось, тот день — 18 апреля, никогда не закончится. Уцелевшие «росичи» готовились, пожалуй, к самому главному в своей жизни шагу. За это каждый из них мог попасть под суд. Спецназовцы снова собирались на Лысую гору.

Говорит Александр Щербина, в 1995 г. ст. лейтенант, замкомандира группы отряда «Росич» ВВ МВД России: «С офицерами собрались и думали, как действовать, и приняли такое решение, что мы пойдем сами, создадим группу из желающих, кто готов пойти ночью и вытащить наших ребят».

Каждый понимал, что это больше похоже на самоубийство. И каждый знал — если откажется, то больше не сможет с этим грузом жить. Отобрали добровольцев. Пойдут только офицеры и прапорщики. В нарушение всего и вся. Исключительно на свой страх и риск. Командование такую самодеятельность не простит, а боевики сделают все, чтобы не выпустить их живыми.

«Была составлена боевая группа, то есть сводная, мы написали рапорта, что мы добровольно входим в состав группы, — продолжает Алексей Урсул, в 1995 г. прапорщик, старшина группы отряда «Росич» ВВ МВД России. — Я уже форму этого рапорта не помню. «Прошу зачислить…» Ну, я знаю, что по боевому расчету я вот просто шел пулеметчиком».

К встрече спецназовцев готовились и боевики. Они знали, спецназ своих не бросает. Ни живых, ни мертвых. Знали они и то, что уцелевшие «росичи» вернутся в ближайшие дни. Хуже того, похоже, их кто-то предупредил о предстоящей вылазке.

Неизвестно, чем бы закончилась тот рейд, но в планы спецназовцев вмешалась сама судьба. Им сообщили, что с утра объявлено временное перемирие. Военным давали возможность забрать тела погибших спецназовцев с Лысой горы и еще двадцать трупов, которые остались в Бамуте. В обмен боевики требовали вернуть им ранее взятых в плен бандитов. Один на один. Но их предстояло доставить из следственного изолятора в Моздоке.

Бандиты поставили еще одно условие: в Бамут должен прибыть связист с радиостанцией. Они хотели прямую связь с командованием группировки войск. А кроме того, получали в свои руки заложника. Им был Сергей Мудрецов, единственный из контрактников связист.

Мудрецова привезли к недостроенному дому на окраине Бамута. Вокруг строения толпилась большая группа боевиков. Все были как на подбор: высокие, светловолосые, сытые, с ног до головы обвешанные оружием. Сергей знал, кто эти люди. Он понимал, один неверный шаг, даже косой взгляд, мог стоить ему жизни.

Боевики предупредили, чтобы заложник был без оружия. В случае обнаружения — расстрел на месте. Мудрецову приказали раздеться. Готовились его обыскать.

Вот как описывает те события Сергей Мудрецов:

«Все здоровые, и они именно были, ну в спецоперациях принимали участие. Мы сталкивались неоднократно с ними. Ну, он тогда назывался «Борз»… «Борз», ну ихний спецназ. И обыскивали досконально! Я думаю ну, лишь бы уже нижнее белье не сняли, потому что у нас с ребятами договоренность была такая. Допустим, мы вот договаривались с командиром группы своей допустим, с Мановским, если что, я просто себе перерезал «Ф1» между ног, потому что больше его прятать некуда было. Я знал, что будут обыскивать».