Ольгерта Харитонова - Женщины. Разговор не о мужчинах

Есть замечательный совет от психологов и коучей: самое ценное вложение — это вложение в себя: в свое здоровье, образование, знания, умения и навыки. Активы можно потерять, собственность может сгореть, имущество можно отнять, но вложенное в себя остается с человеком, что бы ни случилось. И мужчины это понимают, они инвестируют время, деньги и силы в себя. Поэтому выигрывают. Мужчина к сорока годам обладает чаще всего статусом, деньгами, уважением и возможностями, вне зависимости от того, женат он или нет, есть у него дети или нет. Женщина в сорок становится практически невидимой — ее нет в общественном пространстве. В лучшем случае, они выступают в роли жены большого человека либо матери подающей надежды восходящей звезды. Ну а если женщина разведена и ее сыновья о ней не вспоминают, то…

В желании посвятить себя семье кроются большие риски для женщин. Стратегия «я буду женой и матерью» женщинам невыгодна. Вложение своих сил, смысла своей жизни в других людей — это обкрадывание себя. Дети вырастают. Мужья с женами разводятся, уходят к более молодым или умирают. И успехи, деньги, возможности тех, кто еще вчера был одной семьей, становятся недоступными для оставленных, брошенных женщин.

Вредно не говорить об этом, прикрывая умолчание красивыми словами о поддержке любого выбора. Не всякий выбор выгоден женщине в долгосрочной перспективе. И, делая приоритет в пользу семьи, женщина должна понимать, что может столкнуться с трудностями и проблемами через 5, 10, 15, 25 лет, которые могут иметь катастрофические последствия для ее жизни.

За то, чтобы мужчина реализовал себя, ответственность несет женщина. Только она может сделать из него и миллиардера, и нищего алкоголика. А нынешние женщины забыли свое предназначение, отсюда все проблемы.

Нет ничего зазорного в том, чтобы создавать свою подушку безопасности в виде финансов, знаний, навыков. Нет ничего плохого в том, чтобы стремиться быть как можно более независимой от других, чтобы внезапный уход мужа или сепарация взрослых детей не стали для женщины причиной пустоты, депрессии, отсутствия смысла жизни или нищеты. Продвигая на вакантные высокие места своих мужей, женщины отнимают эти места у себя. Других мест нет. Женщины вкладывают в карьеры мужей свои силы, свое время, отнимая эти силы и время у себя, у своей карьеры. В итоге муж уходит, забрав все силы у жены и заняв тот пост, который она ему «уступила».

Можно мечтать о том, что семья — это навсегда, но рассчитывать на это не стоит. Не только муж способен уйти, но и жена имеет шанс разлюбить. И что тогда делать? Ведь семья — это труд двадцать четыре часа в сутки, без выходных, отпусков и оплачиваемых больничных. Труд, в результате которого женщина приобретает отличные навыки обслуживания, но на рынке эти навыки продаются плохо, да и ценятся низко. И когда проект «Семья» внезапно заканчивается (муж ушел, умер, стал инвалидом, неспособным обеспечивать семью), наступает момент переоценки ценностей, избавления от зависимостей и обретения новых смыслов. Но силы и время уже ушли — они были вложены в предыдущий проект, успешность которого никто не гарантировал. Даже если муж «золотой и благородный», он все равно может внезапно умереть, оставив жену и детей без средств к существованию. И, вкладываясь в мужа, остается только верить в то, что «он не такой» и «так со мной не поступит» — гарантий тому никто не даст. Выстраивая свою жизнь вокруг «я жена такого‑то, я мама такого‑то», женщина рискует потерять себя, когда такой‑то перестанет быть мужем, а дети повзрослеют и начнут жить своей жизнью.

Самостоятельность и независимость пугают, особенно если девочек с детства приучают быть зависимыми, тихими, скромными, осуществляющими заботу о близких, не думающими о себе, не проявляющими активность в надежде, что появится «принц на белом коне» и возьмет всю инициативу по жизнеустройству на себя. И никто не объясняет при этом, что условный принц будет устраивать свою жизнь. А женщине надо думать не только о других, но и о себе, о своем жизненном сценарии. И что сценарий «Семья» в тех прописных истинах, в которых он уже существует, не ПРО женщин, а против.

Это не значит, что не может быть никакой другой семьи, кроме «традиционной». Отношение к женщине не как к объекту, инструменту, вещи вполне возможно. Да и любовь существует. Просто она не сводится к романтическому плену влюбленности. Так же, как семья не сводится к домострою. Любовь возможна в отношениях двух равноценных личностей, когда ни одна из них не становится средством для достижения другим каких‑либо его личных целей. Когда каждая личность в паре есть цель для себя, для другого и для их совместного союза. Все это возможно, но не в тех условиях социализации людей, когда с пеленок женскому полу назначают обслуживать мужской. Отношения равновеликих возможны в условиях, к которым стремятся феминистки.

В 1999 году, переехав в Петербург, я случайно обнаружила на книжном развале роман Марии Арбатовой «Мне сорок лет». Другой феминистской литературы до этого не попадалось. В Ярославле, где я жила несколько лет, ее попросту не было. Конечно, я читала фрагменты произведений Олимпии де Гуж и Мэри Уоллстонкрафт Годвин в предисловиях к переводным романам. Я была знакома с книгами Жорж Санд, но ее идеи, передовые для девятнадцатого века, выглядели устаревшими. Читала сестер Бронте, но их героини, на первый взгляд не вписывающиеся в викторианский стандарт, рано умирали или в итоге губили свои таланты, погрузившись в «семейное счастье» (мало кто помнит, что Джейн Эйр — не просто девочка‑сирота в поисках любви, а еще и талантливая художница). Книга Арбатовой произвела на меня сильное впечатление. Выяснилось, что современный феминизм — не матриархальные бредни безумных американок, как мне рассказывали юноши с филфака и напуганные пенсионерки. Феминизм — это свобода и самоуважение, вовсе не обязательно связанные с ненавистью к мужчинам.

Ну и, конечно, в Москве и Петербурге, а позже — за границей мне встретилось немало таких же «ошибок природы», как я. Это были обычные женщины, очень разные — замужние и лесбиянки, многодетные и чайлд‑фри, военнообязанные и домохозяйки, соответствующие канонам красоты и игнорирующие канон. Их объединяло одно: они не считали себя людьми второго сорта по сравнению с мужчинами, и у них были жесткие личные границы. За патриархальную женщину решает общество, феминистка принимает решения сама.

Чайлд‑фри (англ. childfree — свободный от детей) — субкультура и идеология, характеризующиеся сознательным нежеланием иметь детей. Основная идея чайлд‑фри — отказ от детей во имя личной свободы.