Борис Тетенбаум - Гений зла Гитлер

И он назвал Ирландию и Палестину [4].

Дальше последовала шпилька, направленная лично в адрес президента:

«… Мистер Рузвельт! Я прекрасно понимаю, что обширность вашего государства и несметность богатств вашей страны заставляют вас испытывать ответственность за историю всего мира, за историю каждого народа. Сэр, я вращаюсь в более скромных сферах…»

И дальше Адольф Гитлер дал себе волю. Он сказал, что пришел к власти примерно в то же время, что и президент Рузвельт, и застал свою страну униженной, разоренной и оскорбленной. И он поднял ее из руин, и вернул ей ее достоинство и уважение к себе. И все это было сделано мирными средствами, без пролития крови.

Гитлер скромно добавил, что его мир куда меньше того, в котором живет президент США, но это мир его народа, и на благо этого народа он счастлив трудиться:

«…полагаю, что именно так лучше всего смогу служить всему тому, в чем мы все заинтересованы: справедливости, процветанию, прогрессу, миру на земле» .

Что и говорить, это была блестящая речь. Но Уильям Ширер думал, что риторика риторикой, но это предел того, что ею можно достигнуть.

А дальнейший путь, по-видимому, будут проходить уже другими способами.

По-видимому, первым, кому пришла в голову мысль об «изоляции Варшавы через Москву» , был Риббентроп. Он говорил об этом Гитлеру, но тот поначалу был настроен очень скептически.

Русские, собственно, давно стучались в двери.

Начало было положено еще в 1934 году – Давид Канделаки, торговый представитель СССР в Германии, настойчиво старался перевести экономические переговоры в политические. В 1936 году советская сторона даже выступила с предложением подписать договор о ненападении между СССР и Германией. Предложение было вежливо отклонено под предлогом того, что «стороны не имеют общей границы» .

В марте 1939 года И. Сталин в своей речи сказал, что «СССР не хочет втягиваться в конфликты в Европе», и обвинил Англию и Францию в провоцировании войны. Вот это, по мнению Риббентропа, и прозвучало довольно обнадеживающе.

Дальше дела пошли поживее.

В начале мая 1939 года М. Литвинов был снят с поста наркома по иностранным делам, его заменил В. Молотов. Буквально через день специальным распоряжением Геббельса газетам в Германии были запрещены любые выпады в сторону СССР.

В середине июля 1939 года уже живо обсуждался проект торгового соглашения и перечень сырья, которое СССР был бы готов поставить в Германию. Речь шла об очень крупных поставках необходимых вещей вроде зерна и нефти.

В начале августа 1939 года Риббентроп озвучил уже политические предложения – речь шла о полюбовном разделе пограничной зоны между СССР и Рейхом на зоны влияния.

Гитлер личной телеграммой попросил И. Сталина принять Риббентропа не позднее 23 августа – на что было отвечено согласием. Договор о ненападении между СССР и Германией был подписан в Москве буквально через три часа после прибытия туда Риббентропа, все было уже обдумано и обговорено.

Причины, по которым оба тоталитарных режима пошли на неожиданное сближение, можно обсуждать до бесконечности. Черчилль, например, полагал, что Сталин в предвидении войны хотел отодвинуть границы на запад и что Гитлер желал следовать своей обычной манере – сокрушение противников поодиночке.

И Черчилль к своему умозаключению добавлял следующее:

«Только тоталитарный деспотизм в обеих странах мог решиться на такой одиозный противоестественный акт» .

Что и говорить – это похоже на правду. К договору, кстати, был приложен секретный протокол. Там было многое написано, но для нас сейчас важно только то, что Германия получала «свободу действий против Польши» .

Свободу эту немедленно она использовала – 1 сентября 1939 года Германия начала вторжение в Польшу. Вопрос о том, стоит ли умирать за Данциг, тем самым оказался поставлен ребром – и на него ответили положительно.

3 сентября Англия и Франция объявили Германии войну.

Примечания

1. Выяснение точных границ этих районов проводилось посредством оружия. Поскольку страны Антанты не хотели долго держать гарнизоны на востоке Германии, бои шли между польскими и немецкими полувоенными формированиями вроде известных нам Freikorps.

2. Paul Kennedy . The Rise and Fall of Great Powers. P. 310.

3. Линия Мажино ( фр. la Ligne Maginot) – система французских укреплений. Была построена в 1929–1934 годах, затем совершенствовалась вплоть до 1940 года. Длина около 400 км. Названа по имени военного министра Андре Мажино.

4. По-видимому, имелись в виду арабские волнения, начавшиеся в 1936 году и подавленные только к сентябрю 1939-го.

Когда сравниваешь мемуары генерала Гудериана и записи генерала Гальдера, посвященные Польской кампании 1939 года, видно, какие они все-таки разные генералы.

Гейнц Гудериан – воплощенная бравость и распорядительность. Вот он впереди своих колонн, вся его штаб-квартира – пара адъютантов и бронетранспортер с хорошей радиостанцией. A вот он лично принимает рапорт у совершенно измызганного лейтенанта в изодранной рубашке и даже без мундира – и узнает от него, что есть тут подожженный поляками мост, который лейтенант потушил.

И Гудериан лично мчится к мосту и организует переправу – и все как бы хорошо, и можно показать фюреру польский городок, в котором Гудериан родился [1], и сказать вождю Рейха, что однажды они уже встретились в Линце, родном городе фюрера, а теперь можно сказать, что еще одна встреча состоялась уже в родном городе Гудериана…

Дальше мемуарист добавляет, как было тяжело на сердце у его офицеров, когда выяснилось, что дело не обойдется только Польской кампанией и что Англия и Франция объявили Германии войну, но мемуары как-никак писались после войны, когда ее исход был уже известен…

А вот Франц Гальдер никуда не мчится и, по-видимому, своего кабинета не покидает. Он с удовлетворением замечает, что «все идет по плану» . Никаких сомнений в правильности и своевременности Польской кампании у него не имеется. Он думает, что Польшу надо было убрать как военный фактор как можно скорее, потому что захват Чехословакии вбил клин в возможном «восточном фронте», состоящем из государств так называемой Малой Антанты [2], и этим надо воспользоваться, и что следующий шаг – доминирование в Германии в долине Дуная.

А там будет видно, куда в случае необходимости придется направить удар – на восток или на запад. Союз между «востоком» и «западом», по-видимому, он исключает. В общем-то, с хорошими на то основаниями – «демократии Запада» не любят «большевиков», а большевики, по-видимому, совсем не против того, что Германия сразилась с «демократиями».