Алексей Евдокимов - Рига. Ближний Запад, или Правда и мифы о русской Европе

В озвучиваемых перечнях покупателей юрмальской недвижимости мелькали не только богемные фамилии. Тягачевы, Гайдамаки, Ковальчуки – представители этих заслуженных семейств, если верить латвийской прессе, оказались соседями по Дзинтари. Цены на здешние квадратные метры устремились в зенит, сделав по этому параметру прохладную, никому во всем остальном мире не известную и не нужную Юрмалу сравнимой с Биаррицем, если не с Ниццей. Не скромничали, составляя прейскуранты, и юрмальские рестораторы. Местные – не только юрмальчане, но и рижане (во всяком случае, не из числа миллионеров, охотно присоединявшихся к гульбе россиян) – все чаще чувствовали себя лишними на этом празднике светской жизни.

Показательна разница в стратегиях, какие избрали в свете кризиса конца нулевых главный латвийский курорт и главный литовский – Паланга. Вторая, изначально в большей степени ориентированная на клиента местного и не жирующего, в кризис делала скидки и устраивала распродажи, заманивая гостей. Юрмала – упрямо жадничала в надежде на редкого, но сверхщедрого иностранца. На тогдашний вопрос латвийского бизнес-издания: «почему?» латвийская же представительница туриндустрии ответила вопросом: «зачем?» «Зачем ресторанчику на Йомас снижать цены, если завтра в него заглянет Киркоров или Эрнст?»

Откровенно «заточенная» под условных Киркорова с Эрнстом, Юрмала превратилась в эдакий искусственный спутник богатой Москвы на орбите небогатой Латвии. Рижане, приезжающие на взморье по-простому, на электричке, все меньше понимали, что им там делать. Достаточно сказать, что некоторые юрмальские рестораны, по общему признанию из числа лучших – вроде «36‑й линии» ( см. главу «Юрмала» ), находятся практически вне пешеходной доступности.

А ведь острее социального в Латвии всегда стоял вопрос национальный. Превращение латвийской курортной жемчужины в летний филиал враждебной Москвы чем дальше, тем сильнее бесило и депутатов, ругавшихся в «Твиттере» в адрес «Волны» матом (что характерно, по-русски), и простых юрмальчан, строчивших в Центр государственного языка доносы: мол, на афишах конкурса много кириллических букв! Какое-то время грохот попсы и хохот «Юрмалины» заглушали протестующие вопли националистов – но в итоге националисты злорадно проводили из Латвии и «Волну», и «Юрмалину», и прочий русскоязычный «Comedy Club».

Когда на рубеже 2014–2015 годов российские фестивали стали скопом покидать Рижское взморье, все сразу вспомнили, как латвийский МИД летом 2014‑го запретил въезд в страну собравшимся на «Новую волну» Иосифу Кобзону, Олегу Газманову и певице Валерии (за то, что они публично одобрили «российскую агрессию на Украине»). Немедленно было подсчитано, что одна только «Волна» приносила в латвийский бюджет ежегодно 20 миллионов евро налогов. Зазвучали сомнения, стоит ли этих денег территориальная целостность далекой Украины. И хотя сведущие люди не сомневаются, что инициатива по великому исходу из Юрмалы российских фестивалей исходила не из рижских, а из московских властных кабинетов, основная причина произошедшего очевидна: слишком уж нелогичной затеей был «римейк» советской дольчевиты в стране, непримиримо воюющей с советским наследием.

Повсюду за границей, где в какой-то момент оказывается много русских богачей, к ним относятся двояко. С одной стороны, чужие большие деньги еще никогда никому не мешали, с другой – эти деньги провоцируют рост цен, и вскоре аборигены чувствуют себя бедными приживалами у себя же дома: в этом смысле Юрмала ничем не отличается от итальянского Форте-деи-Марми или французского Куршевеля. Не говоря уже о периодически появляющихся новостях, вроде: «Пьяный водитель «Феррари» с российскими номерами весь вечер агрессивно разъезжал по Майори и разбил машину об дерево» (совершенно реальные сообщения накануне последней юрмальской «Новой волны»).

Внезапно лишившаяся российских фестивалей Юрмала почувствовала себя в положении кабатчика, который годами наживался на богатом сумасбродном барине, сорившем деньгами, – и вдруг потерял выгодного клиента. Зато публика попроще смотрит на него теперь не без злорадства: пора, мол, снижать цены и любезничать с теми, кого раньше ты едва удостаивал взглядом.

Впрочем, обезлюдеет ли и подешевеет ли вследствие этого недешевый курорт – вопрос на момент написания книги открытый. Светский статус Юрмалы, нынче сильно понизившийся, был важным, но все-таки не единственным и даже не главным фактором, обеспечивающим ей популярность среди россиян. Это касается и по-настоящему состоятельных гостей, и представителей среднего класса, которых в Юрмалу тоже всегда приезжало немало (все-таки Рижское взморье при всей его относительной дороговизне – не миллионерский курорт вроде того же Куршевеля).

Тем россиянам, кто побогаче, кто рассчитывал купить здесь квартиру, важнее стоимость «инвесторского вида на жительства» – резко поднятая в 2014‑м. А миддл-класс, желающий снять дачу в Юрмале на один летний месяц, в первую очередь будет смотреть на курс рубля по отношению к евро.

До 2014‑го, пока этот курс не упал, Рижское взморье – неадекватно дорогое по меркам Латвии – вовсе не казалось москвичам, даже среднего уровня доходов, недоступным местом. В высоко котирующемся, входящем в латвийские топы юрмальском ресторане обед на троих с вином в июле 2014‑го обошелся нам в полторы сотни евро – в Куршевеле в сезон одна только бутылка коньяка, которую под шумок вписывают в счет, стоит вдвое дороже.

Снять летом дачу в Юрмале и в Подмосковье – траты примерно одного порядка, зато тут – море. Пусть почти пресное и прохладное – но пляж прекрасный: широкий, с мелким светлым песком. Плюс многое из того, ради чего москвичи едут в Ригу (которая тоже рядом): экология и комфорт, европейская «картинка» и отсутствие языкового барьера.

Россияне, готовые мириться с летними капризами балтийской погоды, обычно выбирают из трех курортных вариантов: латвийская Юрмала, эстонский Пярну и литовская Паланга. У нашего курорта перед соседскими как минимум два преимущества: он самый большой, с самой обильной инфраструктурой (больше всего гостиниц, ресторанов, клубов и пр.) и ближе всего расположен к большому городу. То есть – к аэропорту и к любого рода городским удовольствиям. Кстати, и по-русски в Юрмале говорят лучше всего.

До недавнего времени на Рижском взморье еще и бушевала российская светская жизнь – но это одних привлекало, а других отвращало (в период «Новой волны» в центре Юрмалы было не протолкнуться, а гостиничные цены взлетали до небес). Обычно те россияне, которым важнее были тусовки с концертами, ярмарки тщеславия, поездки к достопримечательностям, тянулись летом к нам; те, кто хотел отдохнуть спокойнее, пассивнее и дешевле – к литовцам в Палангу.