Сергей Плохий - Последняя империя. Падение Советского Союза

У Буша не было выбора, принимая во внимание американскую внутреннюю политику. Правые республиканцы никогда не доверяли Бушу на сто процентов. Это заставляло его прислушиваться к мнению выходцев из Прибалтики. Несколько лет спустя он вспоминал: “Лидеры прибалтийских диаспор в США и разного рода ‘эксперты’ пеняли мне в прессе на то, что я зря принял ‘новое мышление’ Горбачева за чистую монету”. Накануне июльской поездки в Москву и Киев Буш получил обращение от сорока пяти конгрессменов с призывом использовать встречу для “давления на СССР в вопросе непосредственных переговоров центра с главами прибалтийских республик”.

Вопрос о независимости Литвы, Латвии и Эстонии поднимался во время переговоров Буша и с Горбачевым, и с двумя другими советскими лидерами, встречи с которыми были включены в программу поездки – с Ельциным и Кравчуком. Горбачев сослался на советское законодательство, которое делало выход республик из Союза почти невозможным. Президент США оказался между двух огней. С одной стороны находился маневрировавший, хотя и непреклонный, президент СССР, а с другой – еще более непреклонные критики в США. Учитывая давление литовских, латышских и эстонских эмигрантских организаций и их сторонников в Республиканской партии США, можно сделать вывод: Буш и его окружение были вынуждены выполнять их требования. Вероятно, президент надеялся, что внешнеполитический узел развяжется сам собою 10.

Так и произошло. Крах путча дал Бушу повод надеяться, что его советский коллега перестанет удерживать страны Прибалтики в составе Союза. Двадцать первого августа он надиктовал: “Осторожному Горбачеву можно будет уделять меньше внимания проблеме правого фланга – военным, КГБ и т. д. Возможно, это позволит нам достичь прорыва в вопросах Кубы, Афганистана, Прибалтики и других стран”. Все прибалтийские республики провозгласили независимость до или во время путча. Теперь им было нужно добиться утверждения этого решения союзным парламентом. Лидеры стран Прибалтики вновь обратились за помощью к американскому президенту. После путча председатель парламента Литвы Витаутас Ландсбергис направил в Вашингтон письмо: “Можете ли Вы, господин президент, посоветовать М. Горбачеву поддержать это постановление? Вероятно, можно будет быстро достигнуть положительного результата рассмотрения этого вопроса”. Ландсбергис был уверен, что это последний шанс Горбачева спасти свою репутацию демократа: “Мы не знаем, сохранит ли М. Горбачев свой пост в дальнейшем, но он все еще может принять участие в получении прибалтийскими государствами независимости. Это в определенной степени позволит ему сохранить лицо”. Литовский политик также попросил Буша немедленно “возобновить процедуру дипломатического признания Литвы” 11.

Сразу после путча давление на президента США усилилось. Двадцать третьего августа к Бушу с требованием признать прибалтийские государства обратился сенатор-республиканец от штата Вашингтон Слейд Гортон: “Всякая связь, всякое единство между этими народами и Советским Союзом уничтожено военными действиями против них”. Он имел в виду введение во время путча чрезвычайного положения в прибалтийских республиках. В вопросе дипломатического признания Литвы, Латвии и Эстонии США отставали от других стран. Целый ряд малых государств принял соответствующие акты сразу после провозглашения Эстонией и Латвией независимости (20 и 21 августа соответственно). Россия сделала это 24 августа. После этого Буш отправил Горбачеву телеграмму о том, что Вашингтон больше не может ждать. Признание США стран Прибалтики назначили на 30 августа. Президент СССР попросил подождать до 2 сентября, надеясь, что в этот день то же самое сделает возглавляемый им Госсовет. Однако этот орган смог собраться лишь 6 сентября 12.

Буш не мог ждать. Он сделал заявление о признании стран Прибалтики 2 сентября, в последний день отпуска. После обеда, наслаждаясь морским видом, он надиктовал: “Сегодня была пресс-конференция. Я признал независимость прибалтийских государств. Я позвонил президентам Эстонии и Латвии. Пару дней назад я также разговаривал с Ландсбергисом из Литвы. Я сообщил им, что мы собираемся сделать, и объяснил, почему нам пришлось подождать несколько дней. Я пытался использовать силу и престиж США. Мы не хотели принимать позу или быть первыми. Нашей целью было поощрить признание освобождения прибалтийских республик Горбачевым”. Несколькими днями ранее он написал Ландсбергису: “Мы никогда не признавали насильственного включения Литвы в состав Советского Союза. Мы гордимся, что в течение пятидесяти одного года мы были вместе с литовским народом даже в самые трудные моменты” 13.

После отпуска вопрос о политике в отношении к СССР встал перед Бушем во весь рост. Ни сам президент, ни его окружение не имели четкого видения дальнейших шагов: как всегда, Белый дом реагировал на стремительно менявшуюся ситуацию. Администрация считала, что в сложившейся обстановке именно такая позиция была наиболее рациональной. Возможно, это было именно так. Буш, по собственному признанию, “не считал, что в интересах США претендовать на решающую роль в происходящем в Советском Союзе”.

Буш, как и его советник Скоукрофт, считал, что слишком заметная активность Соединенных Штатов может стать причиной новой попытки государственного переворота: “Требования и заявления американской стороны могут оказаться контрпродуктивными, привести к активизации выступающих против реформ сторонников жесткой линии” 14.

Пятого сентября Съезд народных депутатов принял решение о самороспуске и приостановлении действия Конституции СССР. В тот же день американский президент созвал Совет по национальной безопасности, чтобы, в частности, обсудить вопрос сохранности советского ядерного арсенала. Речь также шла о необходимости разработки прежде отсутствовавшей широкой программы действий применительно к Советскому Союзу. В начале заседания Буш заявил: “Долгожданное освобождение стран Прибалтики и ряд аналогичных актов других республик поставили нас в довольно сложное положение”. Это было правдой. Администрация четко различала свою политику применительно к Прибалтике и к другим республикам СССР. То, что было хорошо для Прибалтики, считалось вредным для Украины. Но даже если поддержать центр в его противостоянии с союзными республиками, о каком именно центре речь? Выступить на стороне Ельцина с молодыми революционерами или Горбачева с его командой опытных либеральных реформаторов? Пресса долго критиковала Буша за поддержку президента Советского Союза и игнорирование российского лидера. Стоит ли теперь Америке поддержать Ельцина? Несколько лет спустя Буш и его советник так сформулировали стоявший перед ними вопрос: “Ельцин – герой. Настоящий герой. Но кем он будет через месяц?” 15