Вали Наср - Необязательная страна

Холбрук выслушивал все эти мнения, проверял их и обсуждал их положительные и отрицательные стороны. Он пришел к выводу, что мы не сможем выиграть эту войну и что мы не собираемся воевать вечно. В какой-то момент мы должны будем уйти. Без договоренности мы все равно уйдем, только позднее, а Афганистан после стольких лет военных действий окажется в еще худшем состоянии. При достижении договоренности мы сможем урегулировать некоторые проблемы, поднятые критиками. Без этой сделки их наихудшие предположения действительно оправдаются. Он полагал, что нам необходимо продвигаться вперед с достижением примирения, но нам самим надо сформировать процесс и структуру окончательной сделки с учетом некоторых, если не всех, опасностей, по поводу которых Амири и другие поднимали тревогу.

Стремление добиться перемирия сталкивалось с трудностями, встречая объединенное противодействие со стороны Пентагона, ЦРУ и Белого дома. Это отрицательно сказывалось на Холбруке. Он знал, что добиваться своего надо с осторожностью, преодолевая мощное сопротивление. Рубин обеспечивал интеллектуальный капитал – приводил все большее количество доказательств, подтверждающих, что талибы сядут за стол переговоров. Карзай и многие афганцы поддерживали идею переговоров с ними. Сделка, которая могла бы разорвать связи между Талибаном и Аль-Каидой и принести мир в Афганистан, была в пределах досягаемости. Холбрук попросил Рубина изложить свои мысли в серии памятных записок, которые он потом разослал по всем заинтересованным правительственным учреждениям. После смерти Холбрука Рубин собрал все эти записки в одну папку, предназначенную для Белого дома. В начале весны 2012 года на встрече в Белом доме Клинтон заставила Белый дом еще раз рассмотреть эту идею. Советник президента по национальной безопасности Том Донилон, однако, заявил, что не ожидает, что госдепартаменту удастся добиться примирения. Поэтому Клинтон попросила Рубина собрать все его памятные записки по вопросу о примирении, подготовленные с первого дня его прихода на эту работу. Папка толщиной почти в восемь сантиметров говорила сама за себя. Понадобился год лоббирования в администрации, чтобы убедить Белый дом в необходимости серьезного отношения к идее примирения. Прошло почти полтора года с момента составления Рубином его первой записки, когда Клинтон наконец в своем выступлении в обществе «Азия» [4]в феврале 2011 года смогла окончательно и открыто одобрить дипломатию от имени администрации.

Примирение, однако, затрагивало не только Карзая и Талибан. Холбрук исходил из того, что политическое урегулирование между ними станет возможным в том случае, если ключевые соседи Афганистана (Иран и Пакистан), а также другие важные региональные игроки (Индия, Россия и Саудовская Аравия) окажутся вовлеченными в это дело и поддержат данный процесс. Иран поддержал последнее политическое решение по Афганистану, принятое на Боннской конференции 2001 года. Пакистан не входил в число участников той договоренности, но его согласие было куплено позднее щедрой американской помощью. На этот раз Иран не входил в число участников формулы, но Холбрук надеялся, что Пакистан поступит так же, как поступил Иран в Бонне, если Вашингтон активно задействует Исламабад. Нужен был по крайней мере один из двух – Иран или Пакистан – для того, чтобы урегулирование получило шанс на успех.

Необходимо было вбросить эту проблему в регион, потому что все эти страны имели жизненно важные интересы в Афганистане. Без их одобрения процесса и его результатов решения не будет. Кроме того, в конечном счете Америка покинет Афганистан, но тогда именно этим соседям и региональным игрокам придется доводить дело до логического конца. Делать это они будут только в том случае, если все окажутся включены в процесс и увидят, что их интересы учтены в итоговом политическом документе об урегулировании. Задача Америки состояла в том, чтобы подключить регион к процессу мирного урегулирования и дать обязательства по защите его итогов. Такая перспектива никак не приживалась в Вашингтоне. Даже когда Белый дом стал лучше относиться к концепции проведения переговоров с талибами, он рассматривал дипломатию всего лишь как инструмент для подписания соглашения о прекращении огня с Талибаном.

Однако существовали большие различия между Пакистаном и Индией, Ираном и Саудовской Аравией. Менее очевидные, но в такой же степени важные расхождения разделяли Иран и Россию с одной стороны, и Пакистан – с другой. Во время пребывания у власти Талибана в 1990-х годах эти страны поддерживали разные воюющие группировки, что они делали бы и впредь, уклоняясь от какого-либо окончательного урегулирования, до тех пор, пока их не подключили бы к соглашению между Карзаем и Талибаном.

Холбрук имел это в виду. Какими бы разнообразными ни были интересы этих региональных игроков, тем не менее можно было всех их подключить к достижению соглашения. Он представил диаграмму Венна, в которой все окружности пересекались бы. Маленький участок, где все они накладывались друг на друга, и есть место, в котором возможно достигнуть соглашения. Его подход был схож с подходом Никсона в дипломатии по отношению к Китаю. Перед своей поездкой в Пекин в ноябре 1972 года Никсон взял блокнот и быстро набросал в нем следующее: «Что они хотят; что мы хотим; что наши стороны хотят совместно». Какой бы ответ ни подразумевал последний вопрос, именно на нем была основана его дипломатия в отношении Китая 36.

Самым очевидным местом совпадений в связи с Афганистаном было то, что никто (даже Пакистан), независимо от других интересов, которые они хотели бы там отстоять, не хотел воцарения хаоса и экстремизма в этой стране. Логично было бы убедить всех дать принципиальное согласие на то, чтобы Афганистан сохранял мир внутри страны и в отношениях с соседями. Все это могло бы строиться на общем понимании того, что Афганистан никогда не будет представлять угрозу никому из его соседей, а его соседи в ответ не будут использовать Афганистан для ведения опосредованных войн друг с другом. Таковы были широкие принципы, которые могли бы послужить основой для конкретного соглашения. Например, Пакистан мог бы потребовать признания линии Дюрана [5]как своей границы с Афганистаном – афганцы никогда не соглашались с признанием этой неудачно обозначенной границы 37. Позитивная подоплека такого признания с точки зрения безопасности дала бы Исламабаду основание согласиться со своей меньшей ролью в Афганистане. Вмешательство Пакистана в Афганистане (поддержка повстанчества и чинимые им помехи в реализации стратегии США по ПРОПО) настолько же очевидно для всех, насколько не очевиден отказ Афганистана от притязаний на пакистанскую территорию, притязаний, из-за которых как раз и возникало у Пакистана желание вмешиваться в дела Афганистана.