Вали Наср - Необязательная страна

Холбрук заявлял, что у нас были важные интересы в Афганистане, но жизненно важные – в Пакистане, и что у нас было больше возможностей осуществить наши стратегические цели в Пакистане, чем в Афганистане. Если бы нам это удалось, это пошло бы на пользу и нам, и всему миру. Как он и предупреждал, мы всегда будем сожалеть о том, что вовремя не побеспокоились по этому поводу и что впоследствии утратили возможность это исправить. «Если нам не удастся направить Пакистан на иной курс, – говорил он, – через 20 лет это место превратится в огромный сектор Газа с населением в 300 миллионов человек: без электричества, без воды, переполненный радикально настроенными людьми и до зубов вооруженный ядерным оружием». Это напомнило мне слова, однажды сказанные в беседе одним офицером ЦРУ: «Пакистан будет оставаться нашей головной болью еще в течение долгого времени, мои внуки еще будут просыпаться среди ночи из-за Пакистана». Легко было убедить людей в Вашингтоне в том, что Пакистан является предвестником катастрофы. Гораздо сложнее убедить их в необходимости что-то предпринять.

Холбрук понимал, что Белый дом, Пентагон и ЦРУ хотели, чтобы Пакистан разорвал связи с талибами и сделал больше для борьбы с терроризмом. Но этого никогда не случилось бы без хотя бы некоего подобия нормальных отношений между двумя странами. Холбрук здесь предпочитал сравнение с айсбергом: «В отношениях есть надводная часть, – говорил он, – но есть и подводная». Подводная часть включает сотрудничество в области разведки и безопасности, к чему мы очень сильно стремимся, в то время как надводная часть представляет собой помощь и поддержку, которую мы оказываем Пакистану. Вот тут сравнение с айсбергом не работало. Некоторые страны, в отличие от глыб льда, делают большей надводную часть, что помогает стабилизировать общую ситуацию – по крайней мере, так заявлял Холбрук. А в 2011 году, после его смерти, айсберг просто затонул.

Уже в 2009 году половина дипломатического состава американского посольства в Пакистане работала больше на разведку и на борьбу с терроризмом, чем на дипломатию и развитие. Наше консульство в Пешаваре скрывало за кирпичными стенами разные антенны. И это того стоило. ЦРУ собирало важную разведывательную информацию по Пакистану, которая давала возможность американским беспилотным летательным аппаратам (БПЛА) наносить удары по целям Аль-Каиды и несколько раз позволяла предотвратить террористические удары на Западе. Администрация Обамы начала проводить удары БПЛА в Пакистане в массовом масштабе, ликвидируя структуру контроля и управления Аль-Каиды и выводя из строя всю организацию 66. Даже при всей двойственности действий Пакистана и чинимых им проволочках между ЦРУ и МРУ по-прежнему имело место сотрудничество по Аль-Каиде, и все, что заявляла администрация по поводу успехов в борьбе с Аль-Каидой, зависело от этого сотрудничества 67.

Однако охота за террористами не нашла поддержки среди населения Пакистана, а налеты беспилотников особенно раздражали пакистанцев. В открытых заявлениях власти отрицали какие-либо дела с Соединенными Штатами по этому поводу, но гражданам было совершенно понятно, что беспилотники летали с ведома властей и даже при их содействии. Пакистанцы считали, что БПЛА были свидетельством ежедневного нарушения суверенитета их страны, что демонстрировало ее слабость и беззащитность. Ходили нелепые слухи о побочном ущербе, о случайной гибели гражданского населения, когда беспилотники нацеливались на террористов. Неважно, что они ликвидировали множество террористов, включая главаря ТТП Байтуллу Мехсуда, печально известного джихадиста, который взял на себя ответственность за множество бомбовых атак на гражданское население и который, как считалось, повинен в убийстве бывшего премьер-министра Беназир Бхутто в декабре 2007 года. Гнев становился еще сильнее в связи с ростом количества налетов беспилотников в течение 2009-го и последующих годов.

Политика «не спрашивай, не говори» в отношении беспилотников устраивала пакистанских лидеров, но она имела разрушительное воздействие на американо-пакистанские отношения. Нам было известно, что вопрос о БПЛА был темой передач на телевидении в больших городах Пакистана, но наши руки были связаны. Для одной программы был повод – в местах, где действительно имели место атаки беспилотников, ближе к ФУГП, это не выглядело как провокация. Там местные точно знали, куда попадают ракеты и в кого, и у местных не было особой любви к тем, на кого они нацеливались. Но тема беспилотников была секретной в правительстве США. Нельзя было говорить о них открыто на публике и тем более обсуждать, кого они поражают и какова их результативность. Сотрудники посольства называли беспилотники «волдемортами» по имени злодея из «Гарри Поттера» лорда Волан-де-Морта – Того-кого-нельзя-называть.

К 2012 году беспилотники превратились в большую проблему для Пакистана. Популистски настроенный политик и бывшая звезда игры в крикет Имран Хан создал влиятельное политическое движение частично за счет протестов против ударов БПЛА, которые, по его утверждениям, вызвали растущую волну экстремистской жестокости в Пакистане. В то время у беспилотников было два набора целей: «высокопоставленные» цели, означавшие известных лидеров Аль-Каиды, и «цели с отличительными признаками», означавшие сосредоточение плохих парней, или, как некоторые в Пентагоне называли их, МПВ (мужчин призывного возраста). Большая часть противоречий возникала вокруг одного вопроса: действительно ли атаки БПЛА приводят к ликвидации террористов или они убивают гражданское население, вызывая тем самым антиамериканскую истерию. Пакистанская служба безопасности смогла использовать эти противоречия – когда десятки беспилотников начали нацеливаться на талибов в 2011 году, МРУ стала разжигать движение против беспилотников для того, чтобы заставить Соединенные Штаты согласиться с более сокращенным списком целей.

В это время Пакистан неоднократно требовал установить совместное управление программами БПЛА, что означало нашу совместную работу по сбору разведданных (такие сведения собирались ЦРУ, а потом ими избирательно делились с Пакистаном) и управлению беспилотниками. Они также просили продать им БПЛА. Пакистанцы не возражали бы, если бы убивающие террористов беспилотники носили на себе опознавательные знаки Пакистана. К тому же они предлагали поражать цели, передаваемые на беспилотники, своими истребителями F-16. Каждый раз ответ ЦРУ был отрицательным: мы не станем продавать БПЛА, не будем совместно управлять ими или разрешать использовать свои самолеты для поражения тех же самых целей. Программа должна была оставаться сугубо «американской». А таковая она вызывала антиамериканские настроения.