Анатолий Букреев - Эверест. Смертельное восхождение

Клев:Когда я стоял на вершине, – это говорит Клев, – то я не заметил никаких признаков ухудшения погоды. А вот Нил говорил потом, что он что-то разглядел. И ты, Анатолий, тоже заметил неладное?

Анатолий:Что?

Клев:Стоя на вершине, ты понял, что погода портится? Ты почувствовал приближение урагана?

Анатолий:Поднялся сильный ветер. Перед этим было солнце, потом вокруг побелело, и начался сильный и холодный ветер. Вот это я и почувствовал.

Клев:Когда я находился на вершине, там был сильный ветер. Мне не показалось, что он усиливался. Ни снега, ни признаков ухудшения погоды я не заметил.

Сэнди:Я тоже. Приближения непогоды не ощущалось. Куда больше меня тревожило то, что мы сильно опаздывали.

Клев:Да.

Сэнди:У нас не было никакого контрольного срока, поэтому я могла полагаться только на рассказы тех, кто был здесь раньше. Они называли мне примерное время, когда нужно поворачивать назад. Мне было страшно именно из-за того, что мы отставали от графика, а о погоде я почти и не думала.

Лин:Это говорит Лин. Перед спуском к ступени Хиллари, я заметила, что снизу, из долин, поднималась какая-то белесая мгла, а ветер на вершине усиливался.

Анатолий:Это были лишь намеки. Сложно сказать наверняка. Но когда я кого-то спросил… Клев, сколько ты был на вершине?

Клев:Сколько времени я там провел?

Анатолий:Да.

Клев:Думаю, что около двадцати-двадцати пяти минут.

Анатолий:Да, я там пробыл дольше и успел обратить внимание.

Клев:Ты был там, конечно, намного дольше.

Анатолий:Больше часа.

Клев:Да.

Анатолий:Я обратил внимание на то, что ветер усилился. Не так чтобы очень… Сложно предсказать наступление непогоды. Здесь обычно полагаешься на интуицию. Стало ветреней и холодней. Я попросил кого-то сделать несколько снимков. Никому не хотелось фотографировать, потому что стало холодно, совсем холодно.

Клев:Итак, Анатолий говорит, что во время их встречи на горе Скотт велел ему немедленно спускаться вниз и готовить чай. Тогда у меня вопрос к Лопсангу: кто из шерпов остался в лагере?

Лопсанг:Пемба.

Клев:Пемба? Один шерпа, Пемба, был оставлен в лагере. Так?

Лопсанг:Да.

Клев:А какие были даны ему указания? Зачем его там оставили?

Лопсанг:Чай приготовить, и там…

Сэнди:Прервитесь на минутку, я заменю пленку.

Сэнди:Это пленка номер два, разбор восхождения на Эверест. Пятнадцатое мая 1996-го года. Последний вопрос звучал так: «В чем заключались обязанности шерпа, оставшегося в базовом лагере?» Имеется в виду лагерь на Южной седловине. Знал ли он…

Лопсанг:Пемба Шерпа.

Сэнди:Уточняю, шерпа звали Пемба.

Ингрид:Он входил в число высотных шерпов? Он мог идти на вершину? Какая у него была квалификация?

Лопсанг:Да, у него был опыт, он участвовал в восхождении… [неразборчиво] …так что нужно было… [неразборчиво]

Ингрид:Значит, ты оставил сильного шерпа на седловине?

Лопсанг:Мы оставили его на седловине.

Ингрид:Ясно.

Анатолий:Лопсанг, а какой высотный опыт у Пембы? Он ведь твой брат…

Лопсанг:Он ходил на Эверест шесть раз.

Анатолий:Шесть раз?!

Лопсанг:Да, но на вершину он не поднимался, сворачивал раньше.

Анатолий:Он там чай готовил?

Лопсанг:Он ходил со мной на Канченджангу, поднимался на 8 300 метров… [неразборчиво] …японцы… [неразборчиво].

Анатолий:У него был опыт… [неразборчиво]?

Лопсанг:[неразборчиво]

Анатолий:Но он выглядел гораздо…

Лопсанг:Он поднимался на десять или одиннадцать гор. Он мой ровесник. Выглядит моложе, но лет столько же. Он кипятил воду и готовил чай. Двое шерпов вернулись, он помогал им, потом тебе.

Клев:Это Клев. У Пембы была рация?

Лопсанг:Да, была.

Клев:Черная рация, для связи с базовым лагерем?

Лопсанг:Да, черная. Четвертый высотный лагерь.

Сэнди:Давайте разберемся с хронологией нашего спуска. Мартин, ты шел первым? Или ты, Анатолий?

Анатолий:Сначала Мартин. Потом я его обошел и стал быстро спускаться по перилам. Веревки были старые, и я опасался, что они не выдержат двоих. Между 8 700 и 8 500 метрами разыгрался ветер и пошел снег.

Сэнди:Как раз тогда начался ураган?

Анатолий:Да, тогда.

Сэнди:Что это за место, какие-нибудь ориентиры были?

Анатолий:Не знаю, нулевая видимость.

Сэнди:Это было ниже юго-восточного гребня?

Клев:Наверное, на полпути между Южной вершиной и юго-восточным гребнем?

Сэнди:Это там, где мы…

Лин:Это примерно там, где начинается спуск по скальным плитам, ледовый склон и куча старых веревок.

Сэнди:Ты шел первым?

Анатолий:Да. А в четвертый лагерь я спустился в пять или в половине шестого.

Сэнди:Уже мело, но еще что-то было видно?

Анатолий:Да. Пурга, никакой видимости. Я увидел… Пемба принес мне чай, и мы с ним немножко поговорили. Потом я заметил шерпов, поднимавшихся из третьего лагеря. Еще одна экспедиция шла в четвертый лагерь. Я выпил чаю и немного передохнул. Рядом уже никого не было, никто больше не пришел, и началась снежная буря. Я спросил у Пембы про остальных шерпов [163]. Их нигде не было видно, а что им было положено делать тогда, я не знал. Я сказал Пембе, что мне понадобится кислород. Взяв три баллона, я вышел наверх к перилам. Уже темнело, но никто так и не спустился с горы.

Тим:Ты дошел до перил?

Анатолий:Поднялся сильный ветер, а я к тому же допустил ошибку: забрал левее, чем надо было, и вышел на открытый крутой лед. Перила мне тогда найти не удалось. Из базового лагеря [164]кто-то светил спускавшимся. По этому свету и по палаткам четвертого лагеря, которые мне иногда удавалось увидеть, я пытался сориентироваться и выйти к перилам. В этих поисках я провел часа три с половиной, но успеха не добился. Ветер стал дуть со страшной силой, да и я устал. Тогда я надел маску, подключил кислород и попробовал подняться выше. Мне стало легче, но видимость не улучшилась. Идти дальше было опасно, можно было сорваться на южную стену. Я решил вернулся в лагерь. Когда я вошел в свою палатку, было сорок семь минут десятого. Все это время я пытался найти хоть кого-нибудь из спускавшихся.

Клев:Мартин, когда ты спустился?

Мартин:Около девяти.

Ингрид:Раньше говорилось, что Мартин пришел в половине девятого.