Тило Саррацин - Европе не нужен евро

Очень важно уяснить логику, которая стоит за разумной политикой ограничения задолженностей. Эта логика вращается вокруг необходимого в определенной исторической ситуации первичного профицита в бюджете. Если, например, поставлена цель в течение определенного срока свести государственную задолженность до 60 % ВВП – то есть нормы Маастрихтского договора, то можно рассчитать, какой первичный профицит в государственном секторе необходим, для того чтобы достигнуть этой цели. Необходимый первичный профицит при этом тем больше, чем выше уже накопившийся уровень долга. Примерные расчеты для некоторых стран приводятся в таблице 7.3.

Источник: Дойче Бундесбанк, отчет о финансовой стабильности 2011-го. При расчете этой модели предполагается, что в 2030-м уровень задолженности достигнет 60 % ВВП (в случае Японии – 80 %).

Германия, например, в 2010-м имела первичное сальдо с поправкой на конъюнктуру –0,5 ВВП. Но в среднесрочной перспективе ей требуется первичный профицит в 2 % ВВП для того, чтобы к 2030 г. уровень долга снизился снова до 60 %. Для этого необходимо (ежегодное!) улучшение бюджета за счет более высоких государственных сборов или сокращение расходов в объеме более 60 млрд €. Во Франции первичное сальдо необходимо улучшить на 6,3 % ВВП, в Италии на 3,1 %, а в США даже на 10,8 % ВВП. В сравнении с очевидными для этих стран способностями принятия решений эти плановые значения представляются утопическими, но являются лишь логическим следствием нормы, что в 2030 году снова уровень задолженности должен будет составлять 60 % ВВП.

Для понимания взаимосвязи между долями дефицита и задолженности важен вывод о том, какое влияние имеет рост экономического развития: чем выше средний темп роста, тем выше также допустимая доля дефицита, которая совместима с определенным уровнем долга. Известная Маастрихтская норма – 3 % текущий дефицит, 60 % – доля задолженности от ВВП – была рассчитана на основе предположения, что средний номинальный темп экономического роста будет составлять 5 %. Это соответствует реальному росту примерно 3 %.

Действительные возможности роста в Германии составляют на длительную перспективу 1,5 %, а это означает, что доля задолженности в ВВП повысится даже в том случае, если доля дефицита будет составлять 3 %. Применительно к долгосрочному темпу роста можно рассчитать, какая доля дефицита совместима с определенным уровнем задолженности 34. При конкретных условиях роста в Германии ограничение уровня задолженности 60 % требует верхней границы для государственного дефицита 1 % ВВП 35.

Закрепленный в 2009 году в Основном законе Германии долговой тормоз действует еще немного дальше. С 2016 года он ограничивает для нормального конъюнктурного положения наивысшую допустимую задолженность государства до 0,35 % ВВП, запрещает любую задолженность федеральных земель с 2020 года, однако не содержит регулирующих положений для задолженности органов местного самоуправления 36.Практического подтверждения их эффективности остается только ждать. Но государство впервые создало для себя уменьшение нагрузки, поэтому на исходный 2009 год оно рассчитало особо высокий структурный дефицит, хотя речь идет в основном о конъюнктурном дефиците 37. И до сих пор государство пользуется попутным ветром благоприятной конъюнктуры и связанными с ней сверхплановыми поступлениями. Структурные накопления так и не предвидятся. Скорее государство играет в обычную игру, когда оно в хорошие в конъюнктурном плане времена снижает надбавки на социальное страхование 38. Но одновременно за счет увеличения пенсий для мало зарабатывающих накапливает новые структурные нагрузки на будущее 39.

Многие федеральные земли уже начинают придумывать исключения из правил и определения исходных позиций, которые отодвинут необходимость консолидации по времени немного назад 40. К тому же в немецком бюджетном законодательстве для государства нет возможности добиться от федеральных земель соблюдения долгового тормоза. Те, в свою очередь, могут взвалить бремя на местные власти и задолженности, на которые долговой тормоз не распространяется. Созданный в ходе изменений конституции по налоговому тормозу новый стабилизационный совет, который сменил прежний совет по финансовому планированию, также не может принять никаких принудительных мер к федеральным землям, если они не выполняют его предложения 41.

Несмотря на всю эту нечистоплотность и возможности исполнения, немецкий налоговый тормоз имеет по меньшей мере психологическое значение. Практическое подтверждение пока еще нужно подождать. В общегосударственном распределении расходов и доходов федеральное государство в историческом плане имеет самую низкую долю обеспечения. Но в его руках находятся основные решения по системе налогов и сборов, и федеральные законы в основном определяют уровень и структуру расходов федеральных земель. Если сейчас федерация фактически с успехом попытается ограничить свой дефицит до 0,35 % ВВП, то это автоматически также улучшит финансовое положение федеральных земель и муниципалитетов 42.

Для федерального государства Швейцарии можно показать, что достаточно солидные бюджетные хозяйства кантонов в меньшей степени объясняются частично введенным в последние годы долговым тормозом, чем строго осуществляемым уже с давних пор принципом No-Bail-Out. Это поддержало мотивацию для введения тормоза долгов и одновременно удержало уровень федерации от искушения вмешиваться в финансово-экономические дела кантонов 43. В Европе же, напротив, нарушение принципа No-Bail-Out необходимо «вылечить» введением долговых тормозов.

Как уже было показано в главе 3, с начала валютного союза различия между странами-участницами не уменьшились, а увеличились, причем северные страны, включая Германию, и южные страны, включая Францию, развивались в разных направлениях. Всегда было ошибкой полагать, что единое экономическое пространство и единая валюта чуть ли не автоматически приведут к реальной конвергенции. Реальная конвергенция среди старых членов Европейского сообщества по доходу на душу населения, уже в начале восьмидесятых годов подошла к состоянию застоя, и валютный союз в этом ничего не мог изменить. В валютной зоне США региональные расхождения доходов еще больше, чем в зоне евро, и также длительное время стабильны. Однако при этом региональные различия по безработице меньше, а по уровню заработной платы выше, чем в зоне евро 44.