Леся Рябцева - Эхо Москвы. Непридуманная история

Л. РЯБЦЕВА: Это уже манипуляция. Это нечестная игра.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это абсолютно честная игра.

Л. РЯБЦЕВА: Человек может даже не понимать, что вы с ним делаете, если он не такой умный, как я.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Но я-то понимаю.

Л. РЯБЦЕВА: Ну, это же «фу» как-то. А потом проходит время…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Работа главного редактора точно «фу», это точно грязная работа. Любой менеджер по работе с людьми – всегда грязная работа. Всегда ты будешь принимать решения, которые будут людей унижать. Даже если ты очень вежливо говоришь, они будут чувствовать себя униженными, оскорбленными, отстраненными. Ты похвалил одного… Вчера я похвалил четверых, а пятая обиделась и написала в соцсетях. А я про это даже не думаю, потому что я понимаю, с кем я сейчас работаю. А люди взяли и написали и начали вести переписку в соцсетях о том, что «Венедиктов, сука, меня не заметил», или наоборот – «меня забыл», предположим, и так далее. То есть это всегда грязная работа. Я же не специально это делаю? Всегда отстранение, навязывание.

Л. РЯБЦЕВА: Но вы не жалеете при этом, что вы 17 лет главный редактор?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я их не жалею. Я вас не желаю.

Л. РЯБЦЕВА: Я не про людей, я про вас. Вы говорите, что это самая ужасная работа, одна из самых тяжелых, грязных.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Но она же интересная. В этой работе есть все: в этой работе есть работа с людьми, в этой работе есть работа со структурами, в этой работе есть работа с властью, в этой работе есть влияние на принятие решений в государстве. Какая еще работа это дает?

Л. РЯБЦЕВА: Это чудесно, интересно и прекрасно, но приходится мириться с собой. И внутри все равно есть две части, которые борются: «Я – сука или хороший главный редактор?» Нет разлома внутри?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я – сука, и поэтому хороший главный редактор.

Л. РЯБЦЕВА: Может быть, наоборот: хороший главный редактор, и поэтому сука?

А. ВЕНЕДИКТОВ: В основе все-таки лежат личные качества. Нет, на самом деле (кому, как не тебе знать) я очень болезненно все это воспринимаю. Да, я все это пропускаю через себя. Знаешь, когда кто-то мне из ребят сказал: «Слушай, а как ты похудел на 13 килограмм за два месяца?» – я сказал: «Нравственные страдания». И это была правда. Это были нравственные страдания.

Л. РЯБЦЕВА: Эмоциональный detox.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Который продолжается. Поэтому я ем, пью все, что хочу, веду совершенно не здоровый образ жизни, но при этом не набираю килограммы, потому что у меня постоянно эмоциональный detox.

Л. РЯБЦЕВА: Новое поколение, вы видите, потоки каждые 5-10 лет приходят.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я думаю, что новый главный редактор будет из нового поколения. Это не будут люди, с которыми я начинал.

Л. РЯБЦЕВА: Но вы понимаете, какой это возрастной разброс – нереальный.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Мне-то по фигу абсолютно. Слушай, я пришел на «Эхо», когда мне было 35 лет – в общем, не самый большой возраст. И я быстро сделал карьеру.

Л. РЯБЦЕВА: То есть в два раза…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, я думаю, что новый главный редактор должен быть из другого поколения – ни Сережа Бунтман, ни Володя Варфоломеев, ни Сережа Корзун, ни Ксения Ларина, ни Виталик Дымарский. Это поколение совсем другое, которое не советское, а постсоветское. А дальше все будет зависеть от того, как он видит. Потому что, как только я отсюда уйду, я закрою дверь и сюда не вернусь.

Л. РЯБЦЕВА: Никогда?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Никогда.

Л. РЯБЦЕВА: Даже консультантом, советником?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, консультантом – точно нет. Рубрику буду делать или интервью… Знаешь, я же работал, во-первых, в школе, когда ушла наша директриса, которая эту школу создавала, и пришла другая, а директриса оставалась – это был кошмар. Потом я работал здесь главным редактором, когда Корзун оставался здесь председателем совета – и это тоже был кошмар, потому что часть коллектива ходила к нему. И это нормально. Это было другое «Эхо», не мое.

То есть я точно повернусь и пойду. Позовут вести интервью раз в неделю – пришел, ушел. Как сейчас Сережа Корзун. Но, в принципе, это не «Эхо» Корзуна, оно по-другому построено. Мы недавно с ним говорили. Он говорит: «Я бы совсем по-другому радио построил». Я говорю: «Понимаю. Но ты сам ушел». То есть на самом деле это будет другое «Эхо», совсем другое, кто бы ни стал.

Л. РЯБЦЕВА: «Эхо» после вас – понятно. А вы после «Эха»? Пенсия…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Надгробие, надгробие, никакой пенсии. Ты же меня знаешь. Ну какая пенсия? О чем ты говоришь?

Л. РЯБЦЕВА: Что это будет?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я не могу, как Андрюха Васильев, ставить спектакли, продюсировать, бабки зарабатывать. Вот это мне все не интересно.

Л. РЯБЦЕВА: А что вы будете делать? Хорошо. Но вы же наверняка думаете, что бы вы могли делать. Не книжки же писать?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет. Видишь, у меня возник исторический проект – «Дилетант» я имею в виду. Как проект он мне кажется не менее важным, чем «Эхо», на будущее. Я не знаю, как его развивать, я не знаю, кто инвестор, но я точно понимаю, что в условиях огромного интереса к истории, если освободиться от всего и найти, получить деньги, можно построить совершенно мегаисторический проект. Можно его сделать. Можно построить мегагуманитарно-информационный проект, потому что мы не понимаем, куда движется Интернет и соцсети – значит, нужно смотреть вперед, попытаться оседлать волну. Собственно говоря, сайт «Эха Москвы» возник абсолютно как игрушка Венедиктова. Мне все говорили: «Ты сдурел? Какой сайт? Ты сдурел? Тебе это зачем?»

Л. РЯБЦЕВА: Он появился в самом начале, да?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, мы были первым традиционным СМИ, которое сделало первый свой сайт – 1994–1995 годы. Мы сделали. И говорили: «Это любимая игрушка Венедиктова». Действительно, я большую часть времени… Я еще не был главным редактором «Эха», а я уже начинал это все делать. Я тогда увидел, мы оседлали волну – и вот сайт. Какой есть, такой есть, но он крутой. И то же самое с историческими всякими историями. А хрен его знает, как история повернется.

Л. РЯБЦЕВА: То есть будущее – Интернет?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Не знаю. Это зависит от того, сколько я буду здесь. Может быть, я буду ездить и лекции читать по университетам.

Л. РЯБЦЕВА: В любом случае Интернет вообще, во всем смысле – в мире, в СМИ, в нашей жизни…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да. Знаешь, Интернет – это сейчас уже звучит как «пыльный диван». Это коммуникационная среда. Потому что люди перестают общаться друг с другом, сидя у клавиатуры – значит, скоро возникнет проблема коммуникации между людьми лично за столом за чашкой чая. Как совместить эту коммуникационную техническую среду с чашкой чая – большой вопрос. Как придумать, чтобы в электронной среде присутствовала чашка чая? Вот это вопрос для меня. Для меня это интересно, я думаю. Может быть, я слишком далеко вперед убежал.