Леся Рябцева - Эхо Москвы. Непридуманная история

Т. САМСОНОВА: В качестве кого?

С. БУНТМАН: Ну, тогда я еще не был дедушкой, но в качестве… Я ужасно люблю нянчиться.

Т. САМСОНОВА: Слушайте!!! А по каким дням Вы свободны?

С. БУНТМАН: Не по каким! Я занят!

Т. САМСОНОВА: Я буду Вам привозить!

С. БУНТМАН: У меня свои есть! Я думаю, что я как-нибудь вообще уйду.

Т. САМСОНОВА: Надо организовать «эховский» детский сад. А Вы там будете главным редактором.

С. БУНТМАН: Вот! Я буду главным воспитателем. Ты понимаешь, в чем дело… Мне очень хотелось встрять всегда. Потому что у вас, не скажу что всякий раз, но у вас и с Наташей, и с Эллой было всегда какой-то нормальный, конструктивный и очень разный подход. Мне очень нравилось, что вы разные будущие мамаши.

Т. САМСОНОВА: Мы совершенно разные.

С. БУНТМАН: И Эвелина, и Наташа. И мне очень нравилось, что разные подходы. И мне так жалко, что нет больше этой передачи.

Т. САМСОНОВА: Эта передача была немного страшной, потому, что когда ты начинал спорить, ты понимал, что это цепляет какие-то твои самые глубинные ценности. Иногда ты ведешь передачу и можешь отстаивать позицию, которая тебе не близка. А тут ты не можешь этого делать, потому что речь идет о ребенке.

С. БУНТМАН: А я вообще не люблю в передачах отстаивать позицию, которая мне не близка.

Т. САМСОНОВА: Это интересное интеллектуальное упражнение.

С. БУНТМАН: Я в псевдо-дискуссиях не участвую. Действительно, тебе интересно отстаивать? Мне кажется, это так искусственно бывает.

Т. САМСОНОВА: Нет, надо в нее поверить! Надо найти искренние доказательства. Надо хотеть выиграть спор.

С. БУНТМАН: Это на театре я могу. А вне театра…

Т. САМСОНОВА: Нет. Потом… я не думаю, что есть какие-то высказывания, которые нельзя опровергнуть по большому счету. Особенно касающиеся не законов физики и не каких-то естественных законов, а общественных. Это я могу сказать как социолог. Это профессиональный навык, мне всегда нравилось, когда в такси садишься к кому-нибудь и начинаешь с человеком спорить и пытаться его переубедить, даже если ты поддерживаешь его точку зрения.

С. БУНТМАН: Здесь-то да. Но в равной дискуссии… Разговор с таксистом, когда ты садишься для того, чтобы тебе проявить позицию – это же то же интервью.

Т. САМСОНОВА: Конечно!

С. БУНТМАН: А вот в дискуссии, как между ведущими или между коллегами, я не могу перед «Клинчем», например, договориться, про что будет у меня речь. Давай, ты на этой позиции, а я на этой. Мне, например, тяжело. Может, потому, что я старый стал.

Т. САМСОНОВА: У Вас ценности какие-то были глубинные и убеждения такие.

С. БУНТМАН: Не могу я! Если у меня нет настоящей позиции, то я не могу.

Т. САМСОНОВА: Нет, если тебя не просят доказывать, что убивать – это хорошо, то все остальное примерно можно опровергнуть.

С. БУНТМАН: Да. И что Сталин эффективный менеджер… Ну, хорошо! Мы остановились на Плющеве, потому что мы прервались на «Беби-бум», я сказал, что тебя долго не было и что мне нравилась эта передача. Я читал расшифровки, я ваш блог читал.

Т. САМСОНОВА: Я-то думала, кто нас слушает!

С. БУНТМАН: Нет… Кроме меня еще слушало несколько человек, я так предполагаю. Мне нравится подход. Скажи мне, пожалуйста, тебе пригодилась в реальной жизни эта передача, в твоем собственном беби-буме? Я потом у каждой из девчонок спрошу. Они же все ко мне придут потом.

Т. САМСОНОВА: Я думаю, она мне пригодилась в том смысле, что я смирилась с мыслью, что я беременна. Потому, что это на самом деле такое потрясение! Как бы ты ни хотел ребенка, как бы ты к этому ни готовился, когда ты осознаешь, что ты беременная… Вообще, как такое может быть! А тут еще двое, и у них срок побольше, им рожать скорее. Отлично! Ты еще не первый. Я думаю, что это очень хорошая поддержка. Это раз. А два – все-таки это был период, когда я ни в каких проектах не участвовала, а здесь я приходила, садилась за пульт, и это держало в строю. Потому, что ведение передачи – это не катание на велосипеде, когда ты один раз научился и все. Реакция погибает моментально. Беременный мозг вскипает очень быстро. Это страшно.

С. БУНТМАН: Да… Вскипел беременный возмущенный разум. Саша из Петербурга: «Муж не ревнует Вас к «Эху»? Ведь журналист полностью отдается работе и времени для дома практически не остается».

Т. САМСОНОВА: Глупости какие! У меня же не 8-часовой рабочий день. Муж прекрасен в том, что он разрешает мне и позволяет мне ходить на «Эхо» и работать здесь, потому что он понимает, что это для меня скорее клуб по интересам и все такое прочее. Муж занял правильную позицию.

С. БУНТМАН: А кто у нас муж?

Т. САМСОНОВА: Муж – чудесный человек.

С. БУНТМАН: Хорошо. Исчерпывающе. Алексей, 22 лет: «Правильно! – это он со мной соглашается – Спасибо за «Беби-бум», надеюсь, пригодится». Конечно пригодится. Почитайте в архиве. Там очень много толкового, много полемики.

Т. САМСОНОВА: Там такое количество предрассудков!

С. БУНТМАН: Мне жутко понравилась ваша передача о предрассудках!

Т. САМСОНОВА: Серьезно?

С. БУНТМАН: Да! Мне жутко понравилась. Потому, что вы там коллективными усилиями раскатывали эти предрассудки ровным слоем по стенке. Это очень здорово. Не понимаю… А! Может быть, ты меня просветишь? Я сейчас тебе прочту от Васи. Если я что-то неправильно говорю, ты меня сразу поправишь. «Самсонова явно изучала НЛПИ».

Т. САМСОНОВА: Нейро-лингвистическое программирование. А «И» – я не знаю.

С. БУНТМАН: «Это видно по ее лексике и терминологии. Интересно, у кого она изучала НЛПИ? На каком уровне и имеет ли сертификацию?»

Т. САМСОНОВА: НЛПИ не существует. Это бред собачий! А то, что на вас кто-то действует лучше, а кто-то хуже, так бывает. Мы все подвержены…

С. БУНТМАН: А можно я буду говорить и Васе в частности, а еще Владимиру. Я буду говорить, что я этот самый сертифицированный нлпишник.

Т. САМСОНОВА: А я буду говорить, что его не существует.

С. БУНТМАН: Нет, ты не говори. Если верят… Мы здесь все нлпишники.

Т. САМСОНОВА: Это эффект плацебо, на них подействует еще больше.

С. БУНТМАН: Здорово сказать: «Остаться в науке было бы лучше для всех, особенно для «Эха», – Владимир. Как ты относишься в недоброжелателям. Критикам? Раздели их. Критики, недоброжелатели, придиры, ну и просто там…самсонофобы.

Т. САМСОНОВА: Слушайте… Это прекрасные люди все, как один. Потому, что поначалу все, что писали критического, все было правда. Потому, что когда мы сели вести «Разворот» с Венедиктовым, это был мой первый эфир, неподготовленный. Потом я помню, я взбешивалась и говорила: «Ах тааак!!!»

С. БУНТМАН: Ты часто говорила: «Тааак!»

Т. САМСОНОВА: Сейчас я им скажу! Тааак! И тогда это с его стороны было большим риском, потому что сажать человека неподготовленного к таким вещам просто нельзя.